Самое знаменитое высказывание Аристотеля о воздействии искусства входит в его определение трагедии в «Поэтике»: «трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему [определенный] объем, [производимое] речью, услащенной по-разному в различных ее частях, [производимое] в действии, а не в повествовании и совершаю щее посредством сострадания и страха очищение (katharsis) подобных страстей».[26] Речь идет о том, что эпизоды трагедии, вызывая в зрителе сострадание и страх, приводят к катарсису, т. е. очищению, преображению его души.
Аристотель трактует мимесис в искусстве шире и вместе с тем сложнее и обстоятельнее, чем Платон. Аристотель развивает концепцию, идеального, пойэтического мимесиса, благодаря которому искусство превосходит природу и, если и не становится равным философии, то, по крайней мере, оказывается на одном с ней поле. Через мимесис он объясняет не только сущность, но и самостоятельную ценность искусства. Аристотель заложил фундамент всех последующих учений о мимесисе, а также художественно-эстетической теории в целом.
Нагота в греческом искусстве как миметическая форма. Именно философия Аристотеля, а не Платона позволяет понять и объяснить уникальное достижение древнегреческого искусства и мимесиса в нем – беспрецедентное и непревзойденное равновесие между духовным и материальным, абстрактным и чувственным, идеальным и естественным.
С наибольшей силой это равновесие осуществляется в скульптуре обнаженного человеческого тела. Прекрасная нагота, и прежде всего мужская нагота, становится образом богоизбранной, богоподобной, идеальной природы, воплощением заключенного в ней порядка.
Весь склад древнегреческой культуры – представление о телесном совершенстве богов и пластической определенности их поступков, традиция атлетических состязаний, демонстрирующих великолепную наготу, неотделимую от духовного преимущества, гедонистический вкус к яркой полноте чувственного бытия, любовь к ясной, математически выверенной форме – способствовал тому, что был открыт образ тела, удовлетворяющий разным ожиданиям и убеждениям.
Рельеф с фриза храма Зевса в Олимпии. Среди произведений скульпторов, открывающих эпоху классики в греческом искусстве и предшествовавших Фидию – метопы, украшавшие храм Зевса в Олимпии и посвященные подвигам Геракла. Рассмотрим плиту, на которой изображен Геракл, взявший на свои плечи небесный свод на время, пока Атлант принесет яблоки бессмертия из сада Гесперид (ок. 460 г. до н. э., мрамор, высота 160 см, илл. 2).