Абстрагирование художественной теории, затрагивающее представления о природе и мимесисе, вызвано, среди прочего, тем, что теория переходит из ведения художников в ведение знатоков, литераторов и философов.
Классицистическая теория вносит губительное противоречие в понятие подражания.
• В искусстве XVII в. усиливается жанровая и стилистическая дифференциация. В эту эпоху складывается система жанров и оформляются два крупнейших европейских стиля – классицизм и барокко. Мимесис претерпевает дальнейшее деление согласно потребностям разных жанров и стилей. Умножение и спецификация критериев подражания делают их относительными.
• В искусстве XVII в. беспрецедентно широко распространяется натурализм. Не случайно тогда появляется и сам термин «натуралисты». Особенно в Голландии натурализм как художественный прием связан с предпочтением сюжетов из обыденной реальности. Раньше эти сюжеты были редки в искусстве, и натуралистические приемы использовались, как правило, в трактовке религиозных тем. И это служило главным оправданием натурализма, которое он теперь утрачивает.
• В XVIII в. возрастает и раскрывается самосознание натуралистического искусства. Столетием раньше классицисты осуждали натуралистов. Теперь же приверженцы конкретной натуры осмеливаются критиковать классицистов. Если раньше классицисты презирали подражание конкретной модели, то теперь оппозиционные им художники отказываются (по крайней мере, в декларациях) подражать художественным образцам, культ которых установил классицизм. Выступления как за, так и против подражания повседневной реальности становятся более радикальными. Эта ситуация усугубляется в XIX в., когда заявляет о себе реализм.
• В конце XVIII в. Кант утверждает приоритет возвышенного над прекрасным. Возвышенное – это сила духа, сопротивляющаяся воплощению. Прекрасное – это дух, обретший форму. Хотя в начале XIX в. Гегель отрицает доступность возвышенного для современного искусства, на протяжении XIX в. и особенно первой половины века XX новаторское искусство не без влияния кантовской и гегелевской эстетики дерзает репрезентировать неизобразимое возвышенное, принося в жертву препятствующую ему красоту. Это угрожает концепции мимесиса, которая вырастает из веры в прекрасное, т. е. в то, что для духовного можно найти адекватную ему форму.