Наложник склонил голову и сказал своим обычным тоном — вежливым и обстоятельным:
— Мы не знаем ревности. Ари мудра, ари знает, что делает, как и когда.
Я повернулась к Тилю. Он улыбнулся:
— Драгоценная, вы величайшая ценность нашего народа! Многие мечтают лишь на миг прикоснуться к подолу вашего платья, а нам выпал шанс касаться вашего тела и ублажать его.
Дайго добавил, опустившись на колено перед кроватью:
— Позвольте нам быть рядом всегда. Даже если касаться вас нельзя.
— Кто тебе сказал такую глупость? — я протянула руку и коснулась его щеки. Лёгкая однодневная щетина не портила ощущений. Мне даже показалось — что-то родное, как будто из моего мира… Ввести, что ли, моду на небрежную небритость? — Иди сюда, Дайго. И ты, Тиль. Идите оба ко мне.
Наложники повиновались, и мы устроились втроём на подушках. В руках уже опытного Тиля мне было уютно, а Дайго не знал, куда себя деть. Я помогла ему, поглаживая его плечи и спускаясь на грудь. Запутавшись в буйных кудрях, прильнула к парню всем телом, чувствуя на бёдрах ладони Тиля. Возбуждение охватило меня мгновенно, словно сухой куст охватывает огнём. Пикантная ситуация, которую я иногда представляла в своих влажных фантазиях, воплотилась в жизнь. Двое мужчин держали меня горячими руками, а я таяла между ними маленьким жалким кусочком мороженого…
Дайго привычным жестом потянулся к своему ожившему члену, но я оттолкнула его руку, положив свою ладонь на головку. Та легла удобно, будто была выточена из плоти специально для моей руки. Гладкая и чуть влажная от смазки, она выглянула из складки, показав глазик, в котором блеснула слезинка, и снова спряталась. Я с восторгом приняла игру в прятки и наклонилась ближе, передвинув ладонь Дайго себе на грудь. Вторую грудь накрыли пальцы Тиля. Да, сладкий, именно так, как я хочу! Оба сразу, вместе…
Мой первый поцелуй получил не Дайго, а его член. Я обняла головку губами, и та легонько проскользнула в рот, заполнив его целиком. Язык обвёл её, как будто уже не я, а этот длинный, красивый и элегантный член был эскимо на палочке. Облизала жадно, чувствуя, как он поддаётся, как растёт, хотя вроде бы уже некуда больше…
— Драгоценная, негоже…
Я только фыркнула. Не говорить же с набитым ртом! А этого лакомства мне сейчас хотелось больше, чем чего-либо ещё…