– Подай штоф!
– Бу-сде, ваша честь… – подобострастно вякнул прислужник и, ловко вывернувшись, тут же метнулся к целовальнику.
Глянув вслед прыткому половому, преображенец подсел к столу и, улыбнувшись семёновцу, спросил:
– Ну, чего звал?
– Да вот… – начал было семёновец и тут же оборвал себя на полуслове, так как из-за спины преображенца возник прислужник со штофом.
Преображенец одобрительно хмыкнул и, берясь за только что принесённый штоф, пристально посмотрел на измайловца.
– А тебя, молодец, как величать?
– Это Нерода Григорий, – ответил за него семёновец и, перехватив штоф у товарища, сам наполнил кружки.
– Григорий, значит?.. – Преображенец скептически посмотрел на измайловца.
– Ага, Гриць. – Нерода широко улыбнулся.
– Из хохлов, выходит? – весело подмигнул преображенец.
– Из малороссийской шляхты, – с некоторой обидой уточнил измайловец.
– Ты чего к парню цепляешься? – начал защищать Нероду семёновец. – Из своих же, не какой-нибудь там немец.
– Ну так и я о том, – примирительно отозвался преображенец и, подняв свою кружку, усмехнулся. – Давайте, дрей свинюшкен тринкен квас[1].
– Ты чего это вдруг не по-русски заговорил? – удивлённо спросил семёновец, чокаясь с преображенцем.
– Заговоришь тут, – неожиданно зло отозвался тот и пояснил: – У нас и прежде немцев всяких много служило, а теперь и вовсе: как офицер – то эстонец или курляндец.
– Это не про наш ли полк речь? – вставил и своё слово измайловец.
– Само собой, – подтвердил семёновец и, изрядно хлебнув из кружки, заявил: – Зато государыня у нас теперь русская, вон и квас, говорят, любит. Может, она и немцев, того, не особо допускать будет…
– Не похоже, – нахмурился преображенец. – Там, где она до сей поры пребывала, немцев полно. Вон Бирон этот, что следом из Курляндии заявился, теперь при ней неотлучно. А с ним Левенвольде и ещё куча всяких…
– Полагаю, должна обратить внимание, – выразил надежду семёновец.
– Да незаметно чего-то, – скривился преображенец. – Пока государыня на верховников, что её своими кондициями ограничить хотели, внимание обращает. За князей Долгоруких особо взялась. Почитай всех в ссылку, а самого младшего в солдаты сдала, да ещё чтоб без повышения в чине, а он ещё отрок совсем.
– Не наше то дело, – попытался смягчить разговор измайловец.
– А может, и наше, – напрямую дерзко высказался преображенец и, подтянув ближе к себе стоявшую на столе миску, принялся закусывать сушёной корюшкой…