– Что же делать?
– Не думать. Водку пить.
Жбанков достал бутылку.
– Я, кажется, напьюсь, – говорю.
– А то нет! – подмигнул Жбанков. – Хочешь из горла?
– Там же есть стакан.
– Кайф не тот.
Мы по очереди выпили. Закусить было нечем. Я с удовольствием ощущал, как надвигается пьяный дурман. Контуры жизни становились менее отчетливыми и резкими…
Чтобы воспроизвести дальнейшие события, требуется известное напряжение.
Помню, была восстановлена дефицитная райкомовская закуска. Впрочем, появилась кабачковая икра – свидетельство упадка. Да и выпивка пошла разрядом ниже – заветная Мишкина бутылка, югославская «Сливовица», кагор…
На десятой минуте Жбанков закричал, угрожающе приподнимаясь:
– Я художник, понял! Художник! Я жену Хрущева фотографировал! Самого Жискара, блядь, д’Эстена! У меня при доме инвалидов выставка была! А ты говоришь – корова!..
– Дурень ты мой, дурень, – любовалась им Белла, – пойдем, киса, я тебя спать уложу…
– Ты очень грустный, – сказала мне Эви, – что-нибудь есть плохое?
– Все, – говорю, – прекрасно! Нормальная собачья жизнь…
– Надо меньше думать. Радоваться то хорошее, что есть.
– Вот и Мишка говорит – пей!
– Пей уже хватит. Мы сейчас пойдем. Я буду тебе понравиться…
– Что несложно, – говорю.
– Ты очень красивый.
– Старая песня, а как хорошо звучит!
Я налил себе полный фужер. Нужно ведь как-то закончить этот идиотский день. Сколько их еще впереди?..
Эви села на пол возле моего кресла.
– Ты непохожий, как другие, – сказала она. – У тебя хорошая карьера. Ты красивый. Но часто грустный. Почему?
– Потому что жизнь одна, другой не будет.
– Ты не думай. Иногда лучше быть глупым.
– Поздно, – говорю, – лучше выпить.
– Только не будь грустный.
– С этим покончено. Я иду в гору. Получил ответственное задание. Выхожу на просторы большой журналистики…
– У тебя есть машина?
– Ты спроси, есть ли у меня целые носки.
– Я так хочу машину.
– Будет. Разбогатею – купим.
Я выпил и снова налил. Белла тащила Жбанкова в спальню. Ноги его волочились, как два увядших гладиолуса.
– И мы пойдем, – сказала Эви, – ты уже засыпаешь.
– Сейчас.
Я выпил и снова налил.
– Пойдем.
– Вот уеду завтра, найдешь кого-нибудь с машиной.
Эви задумалась, положив голову мне на колени.
– Когда буду снова жениться, только с евреем, – заявила она.
– Это почему же? Думаешь, все евреи – богачи?