Победа над другими даёт силу, победа над собой – бесстрашие.
Ляо Цзы – китайский философ, основатель даосского учения.
– Не ты ли, старик, тот даосский монах,
Последний живущий на свете
Отшельник в заброшенной келье в горах,
Владеющий тайной бессмертья?
Почтительно воин спросил: – В ад и в рай
Укажешь, монах, ли ворота?
Приказ императора. Ну же, вставай.
Занять их наш долг и забота.
Ждет в тысячу копий гвардейский отряд,
Застынет он стражей безликой,
И люди отправятся в рай или в ад
По воле земного владыки.
Старик усмехнулся. Сказал: – Не хочу
Дорогу указывать трусу.
Лишь редким героям она по плечу.
Лишь самым отважным по вкусу.
Разгневанный воин приставил кинжал:
– Молчи, пожалеешь, понятно?!
Ответил монах: – Ты вход в ад увидал.
Ведет в рай дорога обратно.
Старик попрощался кивком и умолк,
Взял свиток в сухие ладони.
А воин за смелый и мудрый урок
Склонился в глубоком поклоне.
Под небом Пенджаба,[4] уж так повелось,
Подолгу жара не уймётся.
И носит в деревню для всех водонос
Холодной воды из колодца.
Другой от дороги б такой изнемог —
Не вол человек, не корова,
А этот таскает и старый горшок,
И только что сделанный новый.
С бамбуковой палки свисают вдвоём,
В них плещет живительно влага.
Горшки обещают: «Мы не подведём!»,
Качаясь от каждого шага.
В тяжелой работе проходят года.
Пеняет вдруг старому новый:
«Смотри, из тебя вытекает вода —
Дырявый ты и непутевый!».
«И правда, – расстроился старый горшок, —
Воды-то осталось две трети.
Похоже, что службе закончился срок,
И как водонос не заметил?».
Наутро, как только отправились в путь,
Сказал: «Стал не нужен я, право.
Теперь, водонос, обо мне позабудь.
Горшок не пригоден дырявый!».
В ответ улыбаясь, горшку говорит:
«Давно мне об этом известно.
Я слышал, как капля за каплей звенит,
На землю ложась полновесно.
Взошли вдоль дороги трава и цветы.
Поил ты их, правда, на славу.
И мне подарил много дней красоты,
Друг верный, пускай и дырявый.
Тебя принимаю таким, каков есть.
И ты не суди себя строго.
Мы стольким воды приносили – не счесть.