Чем больше мы возились с домом, тем
больше я к нему привыкал. Шесть комнат, просторная светлая кухня.
Две дровяных печи. Всё становилось родным и знакомым. Мне очень
нравилось это чувство, когда, вернувшись из дальнего путешествия,
ты входишь в свой дом. Вдыхаешь родной знакомый запах, находишь
вещи лежащими на своих местах. Или жарким летом, после долгой возни
с насосами, укрываешься в самой дальней комнате и чувствуешь
приятную прохладу, исходящую от стен. Лежишь на диване и смотришь,
как тени от веток растущего за окном дерева медленно раскачивают на
зеленоватой побелке.
А зимой, наоборот, именно в этой
комнате топится вторая печь. Потрескивают поленья. Если выключить
свет, то можно подолгу наблюдать за тем, какие причудливые
красно-оранжевые узоры пляшут по потолку от приоткрытой дверцы.
Когда Насип переехал, мы всем
посёлком помогали с реставрацией нового дома. Правда, людей
становилось всё меньше и меньше с каждым годом. Посёлок и раньше не
был большим — всего двадцать семей. К моменту, когда старик
Сарсеныч умер, и вовсе осталось всего семь. Многие перебирались
поближе к Оренбургским заставам, находя работу на разрастающихся
караванных путях. К тому же извечная проблема с водой сгоняла
многих фермеров с насиженного места, несмотря на все мои старания
поддерживать в рабочем состоянии систему скважин и насосов, которую
пробивал сам Насип со своей бригадой ещё задолго до Великой
Катастрофы.
Если честно, я тоже любил
путешествовать.
Мир стал пустынней. На многие сотни
километров вокруг было практически невозможно встретить живого
человека. Переродившиеся животные стали охотно обживать новые
территории. Небольшие деревеньки, вернее их остатки, попросту
исчезали с поверхности, с годами всё больше разрушаясь ветрами,
водой и морозами. Заметались землёй, которую тоннами переносили
пыльные бури и покрывались зарослями кустарников.
Тем интереснее и удивительнее было
встретить новых людей. Забраться как можно дальше, что бы
посмотреть, а как удалось наладить жизнь именно в этом месте. А
потом в каком-нибудь другом. Подсмотреть что-то новенькое, перенять
опыт. К тому же исчезли все условности и преграды между странами и
нациями. Исчезли границы, можно было беспрепятственно объехать хоть
весь мир, если знать, через какие заставы и поселения двигаться.
Всё это было очень удивительно. Но, несмотря на всё чаще
повторяющиеся и более увеличивающиеся по времени путешествия, я
всегда любил возвращаться домой.