После небольшого совещания район был разбит на равные участки. По дороге к реке Ксении пришла отличная идея. Она посмотрела на низкое небо, с наслаждением подставляя лицо крупным тяжелым каплям и удивляясь, почему не додумалась до этого раньше. Наверное, капли были холодными – или в августе еще идет теплый дождь? Ксения уже не помнила этого. Ее кожа оставалась на вид такой же нежной, как и в детстве, но в действительности изменилась. Однажды она подумала, что отдала бы жизнь за то, чтобы почувствовать тепло руки, но та слабость быстро прошла.
Ксения огляделась – никого. Дождь усиливался. Ее тело послушно откликнулось. Получится? Она улыбнулась и кивнула сама себе, но никто этого уже не увидел, к этому моменту ее тело стало полностью невидимым. Впервые она смогла сделать это на суше, а не в воде, и дождь ей в этом помог.
– Как ты это сделала? Дождь? – Хан медленно вышел из леса, сам с ног до головы закутанный в непромокаемый плащ. Если и бывают совершенно разные люди – то это они с Ханом. – Если ты сделала это под дождем, то однажды сможешь и без него. Тренируйся. Работай с дыханием. Тебе бы очень помогла медитация.
Ксения медленно проявилась.
Он снова горел. Доброслав уже собирался уходить из оранжереи и как раз потянулся к выключателю на стене, когда произошел первый взрыв. Пол под ногами ушел, сверху повалилась пылающая балка – и тут же второй взрыв.
Он снова горел. И уже начинал понимать, что это все сон, но не мог проснуться, чтобы избавиться от нечеловеческой боли. Он снова горел. И снова. И снова.
Добро, как обычно, проснулся весь мокрый, в липком холодном поту. Ему часто снились кошмары – уже многие годы они были его верными друзьями. Иногда был поезд. В том сне он пытался, но не мог пошевелиться, глох от сирены, лежал на путях, а на него с бешеной скоростью несся товарный состав. И тут он замечал, что не может уйти с путей, – его руки и ноги на глазах врастали в землю, прямо между подгнивших шпал. Поезд издавал еще один оглушительный вопль и проносился дальше.
Кошмары были разными, но чаще был все-таки огонь.
Добро посмотрел на свою руку. С виду она выглядела совершенно обычной. По голубым венам текла кровь, крепкие мышцы соединяли живую человеческую ткань, но это была обманка, видимость. Он сжал кулак, и по нему побежали трещины, рука потемнела, одеревенела, на ней возникло несколько почек, и сразу потянулся первый тонкий побег. Это уже не зависело от него, рука покрывалась все новыми узелками свежих побегов. Потяни за один – и он вытянется, зацепится за вешалку на стене или за раму окна. Потяни за другой – и они совьются в прочный вьюн. А дальше – что он пожелает: могут стать грозным оружием или рукой помощи терпящему крушение вертолету.