Бет едва успела удивиться, как, во имя Темзы, сигнал смог добить досюда, когда ящер сорвался со стены.
«Вот дерьмо».
Долю секунды рептилия падала, а потом зависла в воздухе. Вильнув хвостиком, ящер начал лениво вращаться, словно крокодил в воде.
«Дерьмовое дерьмо».
Он крутился все быстрее и быстрее, его очертания размылись, и Бет почувствовала, как зловонный воздух подземелья приходит в движение. Края ее одежды зарябили, вонь загустела, прилипнув к губам, в нос ударила едкая волна газов. Хвост ящера опустился и завертелся, смешивая метан с аммиаком, словно художник – краски. Бет попыталась дотянуться до него, но воздушные потоки сбивали руки. Завитки газа быстро текли вокруг, создавая вакуум. Бет перестала чувствовать запахи, слышать звуки – она попалась в клубок тишины. Заскрежетав зубами, девушка скрючила пальцы, но, оказавшись в витках быстро движущегося газа, не могла даже поднять руку.
«Не в витках, – подумала она, беспокойно наблюдая за крутящимся ящером. – В когтях».
Когда ноги оторвались от пола, содержимое желудка перевернулось.
«Беспрецедентное суперпредложение: купи одно ведро дерьма и получи второе в подарок».
Внезапно ящер перестал вращаться и завис в воздухе, однако газ продолжал носиться вокруг него, лупя Бет и одновременно держа ее на весу. Ящер, медленно покачиваясь в глазу созданного им миниатюрного урагана, мелькнул языком, пробуя свою работу, потом повернул зрачок в сторону Бет, и она могла поклясться, что увидела самодовольную улыбку на его рептильей морде.
Щелкнув один раз хвостом, он вылетел из туннеля, словно стрела из лука. Желудок Бет сжался: ее потащило следом.
Мимо, обдирая пальцы, хлестали кирпичи. Вспыхнула боль; маслянистая кровь пузырилась, сворачиваясь со скоростью цемента. Девушка едва дышала. Внутренние органы словно бы размазали по грудной клетке.
Они летели слишком быстро, и ей не хватало света, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Бет отчаянно цокнула языком, но мчащийся воздух украл звук, и до нее не долетело никакого эха. Пока они крутились, огибая углы, копье чиркало по стенам, выворачивая руки, но она намертво вцепилась в железный прут – если бросить его здесь, то уже не найдешь…
«Я не знаю, где нахожусь».
Бет передернуло от этой мысли. Лондон был ее городом – она могла коснуться любого дюйма и узнать, где она. Но ее лишили контакта; она оказалась отрезана, заперта в пустом пространстве. Растерянность накрыла, словно тошнота.