И помнил я, что мы при этом -
Больные дети на земле.
И день казался слишком долгим -
Без страсти и без суеты.
Я – каждый миг волшебный помнил,
Хранил до времени мечты.
И вот – судьбы воспоминанья -
Вербуют в спутники меня.
От прошлого – одни страданья,
И грех, и зло, и – толкотня…
1990
***
Одинокой душе беспокойно
В замкнутом мире созвучий.
Ей бы вырваться с вихрем на волю,
Но мешает – обыденный случай.
Она мечется, стонет, не зная,
Что тугие готовятся сети.
Мудрецы теоремы слагают,
И играют без устали дети.
Я бы рад им отдаться, всё бросить…
Но – высокая в небе звезда -
О далёком и близком попросит,
А по рельсам – бегут поезда…
Как же быть? Я… Звезда… Как нам ладить?
А вокруг – пустота, тишь и мрак.
Да, на рельсы, наверное, лазать
Может только последний дурак…
1990
***
Живите и будьте детьми,
Забудьте про странности века!
Стегать вас не будут плетьми,
А только – заклятьем и смехом.
Но всё же, не скинуть груз -
Страстей, роковых ошибок…
Мы будем слышать из уст -
Дыхание нервных скрипок.
Мы будем слышать из уст -
Отяжелевший ветер,
Вздохи морских медуз…
Но песня любви на свете -
Одна. Не гони её -
Прочь от себя. Не надо.
Но помни имя своё;
В этом твоя награда.
Живите и будьте детьми!
Я заклинаю вас Богом.
Душу не высечь плетьми -
Она умирает со вздохом.
1990
***
Нам дано говорить с вами музыкой слов,
Нам мучительный жребий начертан.
На губах не засохнет горячая кровь -
Только плоть быстротечна и смертна.
Не ласкать вас идём, не баюкать ко сну,
Обнажая упругие нервы.
Кровь из горла – вот так мы встречаем весну;
Погибает, как правило, первый.
Остановкам нет места, душе – нет тепла…
Мы так долго блуждаем по свету.
Путеводная в ночь нас звезда завела.
Мудрецы нам давали советы.
Только море есть море, – оно ведь штормит
И бывает весьма не спокойно…
У голодного – жажда, и есть аппетит;
У меня – только жалость к покойным.
Для поэта всегда не хватает огня;
Как собака – без дома и пищи -
Он по кочкам идёт, по болотам и пням,
И чего-то настойчиво ищет.
1990
"Всё, что было"
Вот и всё, вот и всё, что было!
Я уже не вернусь назад.
Небо в сумерках дрожью выло,
Опьянел от тоски наш сад.
Ставни заперты, двери тоже…
Над рекой предрассветный дым.
Мне уже ничто не поможет
Возвратиться к тебе молодым!
И давно я уже не мальчик!
(Так ты, помню, меня называла).
Только путь в неизвестность начат
И нельзя повторить всё сначала,