— Твари?
— Из ямы привозят багетов или язычников, держат в клетках, а в
нужный момент выпускают. Убежать от них, кто в курсе, невозможно.
Зайца догоняют, режиссёр позволяет его немного обглодать, а когда
зрители насладятся агонией, камера отворачивается, рабочие команды
забивают тварей, выкачивают кровь. Наногранды не должны пропасть.
Тела потом увозят в яму на корм. Если б вы знали, сколько народу на
шоу работает. Киногруппа, штурмовики, старатели. Ну а на третьем
этапе начинается настоящая охота. И всё серьёзно. Передача реально
идёт в прямом эфире. Многие положенцы первые два этапа не смотрят,
не интересно смотреть на смерть, которая произошла час назад. А вот
третий — уже настоящее. И ставки тут делают такие, что голова от
цифр кружится.
Редактор замолчал, и никто не решился задать ему вопросы. Зря мы
вообще его слушали. До этого момента ещё была надежда чего-то
добиться, а теперь люди сидели задумчивые. Если в этом шоу
действительно крутятся такие бабки, как сказал редактор, то у нас
даже одного шанса выбраться живыми из этой передряги нет.
Поезд двигался медленно. Я видел, как свет в окне меркнет, в
теплушке становится темнее и прохладнее. Из угла донесся храп. У
кого-то хватает нервов спать в такой ситуации.
Ко мне наклонился Коптич.
— Надо вместе держаться. Вдвоём точно выберемся. Ты как?
— Давай попробуем. Почему нет? Можно и редактора с собой взять.
Он много знает.
— Не, он уже помер. Если его Мозгоклюй сюда определил, то он и
первого этапа не осилит, а с ним и мы под откос пойдём. Не. А ты
мужик твёрдый, хоть и замашки у тебя учительские.
Сквозь стук колёс вдруг раздался хриплый рёв. Резкий, гортанный,
похожий на раздражённый медвежий. Никто не отреагировал, и только
Коптич подскочил и прислушался.
— Слышал?
— Медведь вроде бы…
Даже в темноте я увидел, как судорожно бегают глаза дикаря, а
губы складываются в сардоническую улыбку.
— Это ревун.
— Ревун, потому что ревёт, — констатировал я. — Исчерпывающее
объяснение.
Коптич прижался ухом к стене теплушки, как будто так легче было
расслышать рёв невидимой твари. Но хриплых звуков больше не
повторилось.
— Ревун, это царь тварей. Всем тварям тварь, — он говорил с
благоговением, почти шептал. — Если бы ты видел его. Красавец!
Триста килограмм живого веса, два с половиной метра рост. Чёрный,
как ночь, и лоснящийся. Клыки с палец, когти. Подвижный. Багет
рядом с ним щенок. Убить сложно, восстановление почти мгновенное,
потому что нанограндов в крови за полторы сотни карат.
Представляешь?