Все вскочили с мест, заметались, и
только я вздохнула с облегчением. Вынесение приговора
откладывается. Чтобы там не стряслось, я этому рада.
Вскоре хаотичное движение приобрело
направленность – люди устремились к выходу. Я в том числе. Что-то
будто толкало меня в спину, и отнюдь не простое любопытство. Я
обязана быть там, со всеми. Откуда-то знала, что это важно, а
главное поможет мне. Я списала странные ощущения на память тела и
доверилась ему. Другого союзника все равно нет.
Вслед за Гунхильдой вышла на грязный
двор, где земля от сырости превратилась в месиво. Поднялась вместе
с ней по каменной лестнице на стену, откуда открывался вид на
дорогу к воротам.
Рва не было, и всадники, вызвавшие
переполох, подъехали к воротам. Их было четверо, но вдалеке
виднелось еще как минимум пятьдесят наездников. Я плохо разбираюсь
в военном деле, но даже мне ясно, что нас берут в осаду и,
возможно, скоро будет штурм. Но прежде начались переговоры.
Вперед выехал всадник с накинутым
поверх одежды меховым плащом. Капюшон скрывал его лицо, но мне
хватило вида плеч. Передо мной воин. И сильный. Плащ зрительно
увеличивал и без того мощную фигуру, и я почувствовала себя
маленькой и жалкой. А ведь мужчина пока по ту сторону ворот. Что
будет, если он войдет в крепость?
— Гунхильда, — мужчина приблизился к
воротам и ударил в них кулаком. Мне показалось, стены содрогнулись.
— Открывай! Я знаю, что Вилфред мертв.
— Кто тебе донес, Торвальд? —
выкрикнула свекровь, свесившись со стены, высота которой была
метров пять. Переговариваться и даже видеть друг друга можно без
проблем.
Мужчина снял капюшон и запрокинул
голову:
— Не все люди так верны тебе, как ты
думаешь.
Я с интересом рассматривала
незнакомца. Его щеки покрывала щетина, но даже она не скрадывала
острых скул. Глаза чуть раскосые, внимательные как у хищной птицы.
У него были выбриты виски и затылок, в каштановые волосы кто-то
вплел синюю ленточку. Точнее когда-то лента была синей, сейчас цвет
едва угадывался, и я скорее почувствовала, что она синяя – под цвет
его глаз – чем увидела.
В мужчине ощущалась стать. Он не
простой переговорщик. Не удивлюсь, если всадники подчиняются
ему.
И тут он заметил меня. Его взгляд
выхватил меня из толпы на стене и уже не отпускал, словно я
животное, угодившее в силки. Я вцепилась в камень, чтобы не упасть,
так резко закружилась голова.