– Пидор! Ты что делаешь?! – он увидел перед своими глазами багровое лицо разъярённого Марио.
Следующие несколько минут Джино уже ничего не видел и не слышал, потому что старший брат избивал его методично, с ненавистью, втаптывая в пол. Остановился тогда, когда понял, что Джино потерял сознание. Плюнул на обмякшее тело и ушёл.
Вечером Бруна вернулась домой и увидела сына лежащим в углу комнаты. Из старого радиоприемника неслась нежная умиротворяющая музыка. Мать подумала, что на мальчика напали грабители, хоть и воровать-то в их убогом жилище было нечего. Джино увезли в больницу, где врач сказал, что положение его почти безнадежное. Помимо жутких гематом на лице и теле были обнаружены внутренние повреждения селезенки, печени и сильное сотрясение мозга. Представители квестуры честно записали всё, что рассказала сеньора Серра, покачали головами и уехали.
Под утро домой завалился чересчур веселый Марио и с порога заявил:
– Ну что, мать, этот пидор тебе уже всё рассказал?
– Марио! Джино в реанимации! Он при смерти. Представляешь, я прихожу домой…
– …А он вихляет своей задницей в юбке перед зеркалом…
– О чем ты? Он лежал без сознания. Сильно избитый. Я вызвала карабинеров…
– Что? Ради этого ублюдка ты беспокоила уважаемых людей?
– Марио! Что с тобой? Ты пьян? Ты знаешь, как это случилось?
Тут до матери стал доходить смысл происходящего.
– Ты… – только и смогла сказать она…
Никому не было дела до избитого паренька из нищей семьи, поэтому этим случаем перестали заниматься. Джино чудом выжил, а Марио, придя один раз в больницу, предупредил:
– Если кому-нибудь расскажешь…
Джино очень боялся старшего брата и, выздоровев, решил, что шить больше никогда не будет. Постепенно его жизнь перестала отличаться от жизни Марио.
* * *
Сеньор Антонио Моретти увидел её в ресторане. Хрупкая и очаровательная блондинка за соседним столиком настолько беззащитно улыбалась и близоруко щурилась, что у старика защемило сердце. Уже много лет богатый затворник сторонился людского общества, но раз в год желание увидеть новые лица пересиливало его мизантропию. Тогда сеньор Моретти заказывал столик в самом модном ресторане Милана и отправлялся «пошалить» – так он называл свои редкие вылазки. Шалил сеньор Моретти следующим образом: вкусно ужинал и возвращался домой. А что делать? Восемьдесят три всё-таки…