Когда мне поставили диагноз, то сразу же предложили операцию и дальнейший пакет услуг по отработанной схеме, заявив, что процент выздоровевших обнадеживает. Я не привыкла никому верить на слово и полезла сама добыть информацию.
Да, как я и думала, с моей формой онкологии, шансов почти не было! Если убивала не опухоль, то с этим делом вполне успешно справлялось стандартное лечение - ведь речь шла о мозге, а он всю эту химию-физику воспринимать не желал. Статистика говорила, что те кто шел проторенным путем умирали скорее и мучительнее, чем те кто пускал все на самотек. Я на самотек в своей жизни никогда, ничего не пускала, так может пора начать?
Как первый шаг — я отказалась от операции. Но натуру переделать сложно и я то и дело пыталась контролировать то одно, то другое и болезнь летела лавиной! Если не могу сойти с проторенной колеи, то чего было отказываться от операции? Впрочем, уже поздно передумывать.
В один из теплых, летних дней, окошко в моей палате оставалось открытым и через него, из крон растущих поблизости тополей, доносился неумолчный птичий гомон. Инъекций наркоты в этот день, на удивление не требовалось и я могла наконец мыслить трезво и на эту трезвую голову вдруг накатило такое сильное прозрение, что я, не плакавшая с детсадовских времен, глядя на кусочек ясного неба, видимый в распахнутом окошке, буквально захлебнулась слезами :
- Господи! Прости меня! На Тебя я уповать должна была, а я вместо этого в гордыне своей возомнила, что сама в своей жизни решать все буду! Все время задавала себе вопрос :" За что мне это?", а ответ-то был перед глазами! Гордыня мой грех! Гордыня! За него наказываешь! Если бы Ты дал мне еще один шанс, то я бы стала жить совсем иначе! Но на все воля Твоя! Приму и наказание и покаяние, Господи, если уже поздно что-то менять в судьбе моей!
После слез и от нахлынувшей слабости, уснула будто в яму провалилась, а проснулась от громкого женского голоса, который вещал менторским тоном и был настолько громок, что порождал эхо в моей палате. Кто это, интересно, так орет в отделении для тяжелобольных?
Я попыталась открыть глаза, но все равно ничего не увидела. В палате было совершенно темно! Такого просто быть не могло, так как по ночам, через окно, проникал свет недалеких уличных фонарей. А неизвестная женщина тем временем продолжала свой монолог :