7. Глава 7
Нет, в обморок я не упала, искусно притворившись, что теряю от ужаса сознание – просто для того, чтобы Гордеев меня не убил. Потому, что вдруг почувствовала, что еще немного и меня порвет – истерическим, совершенно ненормальным и неконтролируемым хохотом.
Змей. Он, черт бы его побрал, змей! И потомок драконов! А учитывая прилепившуюся к нему за долгие годы кличку, он у нас, получается… Змей Горыныч?!
Всё это вдруг оказалось выше моих сил. Зажмурившись и отчаянно стараясь ровно дышать, я пыталась успокоить себя, пока он куда-то ходил и возвращался с тем же самым пузырьком нашатыря, которым мне давали понюхать в больнице. За это время у меня худо-бедно получилось успокоиться.
– Как эта хрень открывается… – повозившись пару секунд с пузырьком, ректор ругнулся, сдаваясь… и хлопнул меня по щеке. Довольно чувствительно, между прочим.
– Что за?.. – я подскочила.
Он в подозрении сузил глаза.
– А вот теперь я чувствую вокруг тебя эманации лжи. Давай-ка продолжим сканировать твое тело – возможно метка глубже, чем я думал.
И без всяких церемоний потащил мои трусики вниз. Я вцепилась в них свободной рукой.
– «Сканировать?» – прошипела, отбрыкиваясь, как могла. – Так это сегодня называется? Отпустите! Ай!
С жалобным треском трусики порвались, больно щелкнув меня резинкой по бедру, и пришлось стискивать зубы уже для того, чтобы не расплакаться, а не рассмеяться.
Меня еще никто и никогда так не унижал! Не говоря уже о том, что никто и никогда не заглядывал ко мне в трусы! Идиотская мысль промелькнула, что надо было воском, а не просто побриться… Но кто ж знал, что сегодня ректор будет пялиться в моё самое интимное место!
Воспользовавшись его замешательством – он явно не собирался рвать на мне трусы – я поджала ноги и отползла как можно дальше. Потом схватила одну из подушек за головой и накрыла ей нижнюю часть тела.
– Нету у меня никакой метки! – выдавила, давя подступающие слезы. – Ни от аспидов, ни от удавов, ни от каких других звероящеров!
– Тогда почему ты лжешь мне? – Он отбросил оставшиеся в его руках трусики и подался вперед, нависая надо мной и упираясь на собственные кулаки.
– Я не лгу!
– Лжешь. Сейчас притворялась, изображая обморок. И раньше лгала, когда попыталась поцеловать меня в аудитории.
Я замолчала. Врать я не умела и не любила.