– Вон там, за поворотом будет метро, – сказала Ксюша.
– Хоро… чего? Вы это слышали? – я оглянулся назад. Со стороны
двора колодца донёсся непонятный звук.
– Кажется, кто-то кричал, – ответил Рома.
– Ждите меня здесь. Никуда не уходите, я сейчас вернусь.
– Эй, мы пойдём с тобой… – сказала сестра.
– Ты охренел? Тебя же там изобьют как обычно… никуда ты без нас
не…
Я покрепче сжал челюсть и напряг голосовые связки. Положил руку
на плечо брата и посмотрел ему в глаза своим самым пронзительным
взглядом.
– Слушай, пацан. Тебе ещё восемнадцати нет, и ты должен во всём
меня слушаться. Понял? И если я сказал, что пойду один, значит, так
оно и будет. Уяснил?
По лицу брата пробежала волна страха с удивлением. Он моргнул
три раза подряд и отступил на шаг назад.
– То то же.
Ксюша испуганно поглядела на меня, но тоже ничего не
ответила.
– Скоро вернусь, – сказал я и пошёл в сторону двора.
Ничего, я этого чертёнка научу, как нужно общаться со старшим
братом. Воспитаю из него нормального человека. И первый для этого
шаг уже сделан.
Солнце почти не проникало во двор, – обходило его стороной, и
потому весь он был покрыт сплошной серой тенью. Покосившиеся
подъезды и окна смотрела друг на друга, располагались
полукругом.
В центре двора стояла компания из четырёх парней. Один из них
держал за руку молодую девушку с коричневыми вьющимися волосами и
каждую секунду обрушивал на неё удары. Бил прямо кулаком.
Девушка уже не кричала, отчаявшись найти помощь, молча
закрывалась от атак, болезненно всхлипывая. С её носа капала кровь,
стекая по голубому платью и пачкая его.
Остальные стояли и, хищно улыбаясь, наблюдали.
– Если шлюха не отдаётся Магомеду, то Магомед сам возьмёт шлюху,
– произнёс избивающий.
– Нас тут четыре Магомеда, не жадничай, – гнусаво произнёс один
из парней.
– Эй, Магомеды! – крикнул я и побежал к ним.
Разумеется, меня охватила ярость. Не переношу, когда обижают
слабых. Женщин, детей, стариков. Все те, кто при мне занимался
подобным – в итоге очень об этом жалели.
А те четверо ублюдков, обижающих беззащитную девушку, ещё и
выглядели максимально мерзко. Одетые в спортивное трико, поверх
носили кожаные рваные безрукавки.
Что за безвкусица?
Все руки и прочие открытые места сплошь покрывали татуировки.
Даже не татуировки, – партаки. Выцветшая, неестественно растянутая,
синяя мазня.