Ну, как и ожидалось. Кудрявцева знает меня, знает мою фамилию,
и, скорее всего, именно поэтому и решила насолить. Неужели так
банально?.. очередной конфликт из-за того, что я Лисовский?
– Тут ты права. Администрация, может, и не станет слушать
Лисовского. Но что, если к ним обратится человек по фамилии
Фёдоров, по настоятельной рекомендации которого меня и допустили к
экзаменам? – парировал я. – Или, допустим, Верховцев, что проходил
испытание, сидя на кресле рядом со мной, и который сможет всё
подтвердить?
Девушка нахмурилась пуще прежнего. Видимо, эти фамилии о чём-то
ей говорили. Оно и не удивительно.
– Делай что хочешь, – брезгливо произнесла Наталья. – Жалуйся
хоть во все инстанции, но я не о чём не жалею! – забавно вздёрнула
носик, сложила руки на груди и демонстративно отвернулась в
сторону. – Будь моя воля, поступила бы так ещё раз. Понятно?!
– Да ладно тебе, – не смог сдержать улыбки от подобной реакции.
– Не стану я этого делать. Экзамен же всё равно сдал, хотя и всего
на первую ступень. Мне только интересно – неужели репутация моего
рода, то, что сделал мой отец – достаточная причина для твоей
ненависти?
Хотя, возможно, дело обстоит немного глубже. Не знаю, вдруг,
кого-то из её родственников убил глурк. И тогда мой род косвенно в
этом виноват. Тогда такой поступок немного обоснованнее… но, всё
же, недостаточно.
Я то тут причём?
– А причём здесь вообще твой отец? – удивлённо спросила
Наталья.
Хм…
– То есть, ты поступила так не из-за того, что я из рода,
который виноват в открытии Червоточин?
– П-ф-ф… – фыркнула Кудрявцева. – Глеб, ты разве меня не
помнишь?
В том-то и дело, что не помню. Память реципиента ничего мне не
подкидывает, будто я вижу Наталью впервые в жизни.
– Нет, не помню, – честно признался я.
– А я тебя помню. Прекрасно помню! Мы ведь учились с тобой в
одной школе. До пятого класса. Потом тебя перевели, и больше мы не
виделись. До сегодняшнего дня.
О. Кудрявцева – моя бывшая одноклассница? Забавно. Тогда почему
я её не помню? Слишком давно было, и девушка с того времени сильно
изменилась? Другой причины не нахожу.
– Хоть убей – ничего не помню.
– Ну, оно и понятно, – дёрнула она головой, чтобы антеннки не
заслоняли глаза. – Я тогда была толстой и некрасивой. Многие так и
говорят – другим человеком стала.