– Ээээ, Кирилл, прости, но мне необходимо срочно бежать, –
быстро проговорила, освобождая свое запястье из хватки парня.
– В смысле? – не понял он такой резкой перемены разговора.
– В прямом! – и с этими словами я как можно шире улыбнулась,
развернулась и стремглав помчалась прочь.
Кирилл, кажется, опешил, но мне вообще было все равно, что он
там подумал. С того конца коридора уже доносилось разъяренное:
– Смирнова! А ну стой! Я тебя обнимать буду! Медленно и за
горло!
– И не подумаю, Королев, – кричала я в ответ, представляя себя
на месте молодой антилопы, галопом мчавшейся от хищного гепарда. –
Знаю я твои обнимания! И вообще, ты тяжелый и не в моем вкусе!
– Не в твоем вкусе, говоришь? А вот я сейчас тебя догоню, и мы
это проверим!
Нет, я однозначно не хочу знать, о чем подумал Кирилл. Потому
что то, что происходило дальше, было больше похоже на детскую
забаву безбашенных подростков, нежели на поведение взрослых и
ответственных людей. И ладно Королев, с тем все и без слов всегда
было понятно, но от себя я такого точно не ожидала.
Забег продолжался на несколько десятков метров. Сначала по
длинному петляющему коридору, затем вниз по широкой лестнице. Все
это время я, проявляя недюжинное проявление ловкости и
маневренности, чудом избегала столкновения со «встречным
движением». Даже второе дыхание, о котором ранее только
догадывалась, и то открылось. Про сердце вообще молчу: оно
колотилось загнанным кроликом, и, казалось, вот-вот выскочит из
груди и побежит впереди меня.
Папки с отчетами ужасно мешались, их хотелось куда-нибудь
откинуть, а лучше совсем выбросить. Но я стоически продолжала их
прижимать одной рукой, а другой придерживала болтавшуюся на плече
сумку, и это при том, что темп мне сбивать нельзя было ни в коем
случае.
«Жаль, что преподаватель по физической культуре не видит,
– промелькнула шальная мысль. – Все зачеты автоматом бы до конца
года выставил».
И то правда. Я даже на нормативах так не бегала. Но там у меня и
такой мотивации не было!
А мотивация тем временем отставать никак не желала:
– Куда же ты, Катюш? Я же с самыми светлыми чувствами, –
продолжал ерничать Денис, когда мы пересекали пролет между третьим
и вторым этажами.
– Ага, еще скажи, в любви признаваться будешь, – порядком
запыхавшись, откликнулась я.