— Пусти меня, совсем умом тронулась? Чего тебе теперь-то нужно?
— раздраженно осведомилась, скидывая руку этой курицы с плеча. Все
происходящее наводило на меня легкое чувство дежавю.
— Думаешь, он на такую, как ты, посмотрит? — продолжала
плеваться ядом она. — Зря только хвостом своим крутишь. Вот
увидишь, недели не пройдет, как он тебя бросит. Тоже мне золушка
нашлась! В наше время сказок не бывает.
— Кто он-то? — раздраженно переспросила, но Инна, кажется, даже
не слушала. Еще раз презрительно фыркнув и смерив меня полным
отвращения взглядом, Соколова поспешила удалиться.
Нет, то, что первые минуты я прибывала в глубоком шоке, не стоит
и говорить. Даже искренне предположила, может, Инна умом тронулась.
Ну мало ли, как обесцвечивающие химикаты на мозг влияют. Но вот
стоило мне только пересечь порог собственной родной аудитории, как
все встало на свои места. Девочки смотрели на меня не то, что
волком — мегерами.
Так узнала, что, оказывается, я последняя предательница,
эгоистка и врушка. Зажилила, видите ли, одногруппницам все сразу
рассказать, а сама в это время, до кучи, встречалась с Королевым
уже не много не мало, а около двух недель. Финиш!
— Кать, ну все не так страшно, — пыталась успокоить меня Маринка
на том конце провода, пока я искреннее корила вселенную за ее же
поистине присущую ей по масштабам вселенскую несправедливость. —
Ну, подумаешь, слухи. Посудачат, да успокоятся.
— Посудачат? Марин, ты издеваешься? — ужаснулась я,
прижимая посильнее подушку. — Это кошмар! Стыд! Позор! Да я даже
слова подходящего подобрать не могу. Да ты видела, как они на меня
все смотрели? Скворцова так и вовсе, казалось, на месте убить
готова, — жаловалась, вспоминая разъяренный взгляд Нинки, для
которой мои жалкие попытки донести правду выглядели скорее как
нелепые отмазки. — Вот, честно, убила бы того шутника, который
сказал, что, мол, мы с Королевым даже живем вместе.
Маринка обреченно вздохнула и на какое-то время замолчала. Я ее
прекрасно понимала, все эти стенания она выслушивала уже по
десятому кругу и явно не находила слов для моего душевного
успокоения.
— И ведь я тоже хороша. Вместо того, чтобы все отрицать, начала
оправдываться. «Да нет, мы вовсе не живем вместе, просто, так
получилось. Я переехала, и мы теперь соседи — комнаты у нас за
стенкой», — передразнила себя, мысленно ругая за глупость. Сама,
можно сказать, своими же руками только яму глубже вырыла.
Превратила обычный домысел в твердую уверенность.