Подруга моим звонком была крайне удивлена и озадачена. Еще бы, я
же ей сказала, что сразу после занятий поеду помогать родителям
готовиться к переезду, а сама теперь отлынивала. Знала, что мама
будет недовольна, но ехать в таком паршивом настроении домой не
хотелось. Родители сразу заподозрят неладное, а я им про
расставание с Кириллом еще не рассказывала. Точнее даже не знала,
как это сделать. Папа всегда видел в нем самого лучшего зятя, а
мама не уставала повторять, что мне нереально повезло с будущим
мужем.
А бабуля как-то заявила, вообще, категорично, мол, другого
никого не примет.
«Держись, Катерина, за Кирилла, как за каменной стеной будешь, а
потеряешь, всю жизнь будешь жалеть». – Так, кажется, звучали
ее слова.
Причем доходило порой до абсурда: стоило нам с Кириллом
поругаться, и мои родные тут же вставали на его сторону, выставляя
меня виноватой. Ну, или я так это воспринимала. Папа все отрицал, а
мама говорила, что они просто пытаются объяснить мне прописные
истины отношений.
И вот теперь не иначе как «накаркали». Причем всем семейством.
Теперь ни мужа, ни зятя, ни даже внучатого зятя для бабули. Я
горько усмехнулась.
«Буду старой девой в самом расцвете сил», – мысленно произнесла,
словно тост, и тут же поспешила запить эту мысль горьким кофейным
напитком. Злость немного отступила, и теперь я лихорадочно думала,
что мне делать дальше. Сдаваться без боя, почему-то не хотелось, а
обидные слова твердо засели в сознании, пуская свои корни.
Настроение у меня и, правда, было воинственным.
Маринка все это время не спускала с меня внимательного взгляда.
Весь наш разговор с Кириллом в машине я уже успела ей вкратце
пересказать, и теперь подруга хмурилась и явно была недовольна
услышанным.
– Кать, я, конечно, понимаю, что у вас с Кириллом школьная
любовь и все дела, но вот это — не дело, – она окинула взглядом мой
смурной вид.
Я понимала, что не дело. Но пять лет отношений на помойку тоже
не могла просто так выкинуть. Соколова — враг номер один, и если
раньше я её никогда не воспринимала всерьез, то сейчас пыталась
понять, что я проиграла: бой или войну.
– Слушай, а может она и правда лучше,
чем я? – озвучила, наконец, свои страхи. – Кирилл сказал, что она
яркая. Ему с ней интересно. А я… даже не знаю. Серая, что ли, –
поймав осуждающий взгляд Марины, тут же поспешила объяснить. –
Просто понимаешь, я ей во многом уступаю. Ногти не наращиваю, тонны
штукатурки на лице у меня тоже нет.