Это настолько глупо…
— Да ладно тебе! — Сказал Варт, изо всех сил выдавливая из себя
веселье. — Ты можешь просто не явиться на экзамен, и тебя не
примут, как будто бы заявка вообще что-то значит!
Юлга почувствовала, как куда-то исчезает ее растерянность.
Действи…
— Не смей! — Завизжала она так громко, насколько хватило
воздуха, — Слышишь? Не трогай мои эмоции! Они мои, мои, мои,
мои!
Она вскочила и топнула ногой. С ноги слетел тапочек, и Юлга на
автомате ее поджала — только б не наступить на пол или на ковер, а
то мало ли.
Ярт рассмеялся. Пожалуй, поджавшая ногу всклокоченная девица в
розовой пижаме и резиновых перчатках и вправду выглядела смешно, но
этот смех окончательно Юлгу добил.
Она была в бешенстве.
— Не смей трогать мои вещи! Не смей трогать мои эмоции! Не смей
трогать то, что мое, слышишь!
Варт попятился. Если бы он умел прижимать уши, он бы прижал.
— Ох уж эти семейные скандалы! — Умиленно сказал Ярт, который
уже снова устроился поудобнее на диване и наблюдал, подперев щеку
кулаком.
Юлгу как будто ударили под дых.
— Я не Яльса! Я не часть вашей дурацкой семьи! Что за бред
вообще тут творится?
Она допрыгала до тапочка, сунула в него ногу. Глубоко вздохнула
и выдохнула. Она немного успокоилась, но внутри ее все еще бушевал
гнев.
— Я ухожу. Чемодан спущу сама — и без твоей помощи, понял?
Проводив задумчивым взглядом удаляющуюся Юлгу, Ярт повернулся к
брату. Варт дышал ртом, прижимая рукав рубашки к носу. Ярт поспешно
достал из кармана носовой платок.
— Всё настолько плохо? — С притворным сочувствием спросил
он.
— Помнишь, ты разбил ту штуку… вазу, вроде… которую отец
собирался матери подарить? Такая была, в разводах? И спросил, как
пахнет гнев, а, Ярт?
— Помню. — Спокойно ответил Ярт. — Ты вытащил из аптечки
нашатырь и сунул мне под нос пузырек. Я еще удивился, как ты крышку
отковырял, она же специальная, чтобы дети не заигрались.
— Вилкой. — Огрызнулся Варт. — Если ты спросишь еще раз, пузырек
будет вылит тебе в нос. Чтобы ты познал эти ощущения в полной
мере.
— Бедолага.
— Ты этого и добивался, да?
— Э, нет, не перекладывай с больной головы на здоровую. Я просто
немного… подтолкнул процесс. Но виноват ты. Ты и только ты. Я
тысячу раз говорил, не решай за других, как им будет лучше, но нет,
ты же самый умный, хочешь только добра… разгребай теперь свое
добро, Варт, сам. — и добавил на полпути к выходу, — и лед уже
приложи, а то ковер заляпаешь… ночью не жди, я дежурю.