— А, может, и ты уже не человек,
Максим? — Суровый Дмитрий не спешил опускать оружие. — Может, сам
того не понимаешь? А?
Такое отношение сквозило в них всю
дорогу, после того, как они увидели говорящую голову и услышали от
Светланы об индикаторе.
И когда нас с Алисой посадили на
машины, её поместили на заднее сиденье вместе со Светланой и
Сергеем. А меня заперли в полицейском «уазике» внутри отделения для
перевозки подозреваемых и преступников. Отдельно от всех
остальных.
По заросшим просёлкам мы тряслись
недолго. Уже через несколько минут мой «бобик» и остальные
армейские внедорожники перевалились через железнодорожные пути. И
остановились у длинного складского помещения — рядом с тем местом,
где ржавые рельсы кончались тупиком.
Внутри складского ангара было
множество более мелких отсеков. В одном из которых меня и
пристегнули к тяжёлому столу наручниками. И вскоре начали этот
допрос.
Куда увели Алису и унесли нашу
поклажу вместе с говорящей головой, я не видел. Но, судя по словам
моих собеседников, с девушкой всё было в порядке.
Поразмыслив немного над резкими
вопросами молодого бородача, я придумал, как мне казалось, наиболее
человечный ответ:
«А кто сейчас может быть в этом до
конца уверен?»
Прочитав торопливый курсив, старик
снова хмыкнул:
— Твоя правда, молчун... — Он сгрёб
все бумаги в кучу и поднялся из-за стола. — Ладно... Ты тут пока
подумай над нашим предложением. А мы пойдём ещё с твоей подругой
потолкуем. И... — Он немного запнулся. — И, наверное, с другом...
Есть хочешь?
Я кивнул.
— Обойдётся! — Дмитрий всё никак не
выходил из образа «плохого копа».
— Может мы и не знаем точно о том,
люди мы или нет... — Старик глянул на него с укором и покачал
головой. — Но уж точно не звери. Вот — подкрепись пока. Из ваших
запасов.
С этими словами он достал из
внутреннего кармана пачку галет из дедовской заначки, надорвал и
положил на стол.
— Заодно можешь быть уверен, что мы
тебя не отравим. — Из своей наплечной сумки, он достал пластиковую
бутылку воды без этикетки, явно закрытую заводским способом. — Не
скучай. И если захочешь что-нибудь ещё интересное написать —
милости прошу.
Указав на карандашный огрызок и
оставшуюся бумагу, седой бородач шагнул за дверь следом за своим
молодым напарником.
После того, как дверь закрылась,
снаружи лязгнул подвесной замок. И вместе с удаляющимися шагами
послышалась неразборчивая речь. Я смог расслышать только интонации.
Приятный голос Дмитрия явно задавал тревожные вопросы — один за
другим. А сиплый стариковский голос отвечал ему что-то с абсолютным
спокойствием.