Следует ли мне сказать об этом? Может быть, узнай он о том, что в моей постели еще никого не было, сжалится? Отпустит? Может, не захочет возиться с неопытной дурочкой и бросит это дело? Я много раз слышала, что мужчинам это не нравится…
К сожалению, додумать мне не дают.
Рука супруга впивается в мои волосы и резко подтягивает к себе. Вперед, к паху. Я утыкаюсь туда головой и тут же начинаю брыкаться в попытке высвободиться, упираюсь ему рукой в бедра, но бесполезно. На Шамиля это не производит ровным счетом никакого впечатления.
Следующими действиями он тянет молнию ширинки вниз и слегка оттягивает ткань трусов, высвобождая эрегированный орган. Через несколько мгновений его член оказывается непозволительно близко от моих губ. Секундой позже капля солоноватой жидкости опускается на мои уста.
Становится холодно, противно, зябко.
У Шамиля стоит. Я поднимаю на него взгляд, не пытаясь скрыть слез.
- Пожалуйста…
- Это твоя обязанность. Ты должна удовлетворять своего мужа в постели, - чеканит он. – Твое тело теперь – моя собственность и я буду делать с ней все, что захочу.
Он больше ничего не говорит. Рывком ставит меня на ноги. Несколькими резкими и сильными движениями рвет плотную ткань традиционного белоснежного платья и, тем самым, оставляет меня почти нагой. Из одежды на мне теперь лишь кружевные трусики.
Я инстинктивно закрываю руками грудь, но Шамиль грубо дергает их вниз, безмолвно запрещая мне это делать. Следующее действие – его ладонь бесцеремонно вытаскивает шпильки из высокой прически и мои светлые локоны падают вниз, закрывая спину почти целиком.
Рвано выдыхаю и закрываю глаза. Бежать некуда. Отступать некуда. Спасения нет.
Две сильные мужские ладони опускаются на грудь и легонько ее мнут, гладят, совсем недолго играются с сосками. Меня эти действия заставляют глубоко и быстро задышать.
Я снова прикрываю глаза. От стыда щеки алеют и горят, будто огнем, то же чувство остается и на груди даже тогда, когда Шамиль перестает меня трогать.
Он молча огибает меня и останавливается сзади на несколько секунд, затем снова возвращается на прежнее место. По его взгляду я понимаю, что он не слишком-то обрадован увиденным.
- Что?
- Ты слишком худая. Я люблю сочных. Чтобы было за что подержаться.
Ну, извините. Мысленно я возмущаюсь, но с другой стороны, мне самой всегда претила моя худоба, с которой я ничего не могу поделать. Спасибо инстаграму и западным звездам, маленькие и аккуратные формы остались в далеко прошлом. Сейчас в моде совершенно другая фигура. Впрочем, это оставляет надежду на то, что Шамиль попросту не захочет меня брать.