– Эй? – окликнул он незнакомку.
Но та,
похоже, не услышала.
Потянула на себя тяжелую дверь и исчезла за нею. Мужчина бросился вперед уже бегом. Кто эта девушка? Судя по комплекции – не рослая Лика. Живая
она или… Он вошел, и дверь за его спиной захлопнулась сама собой. Шумный стук взорвал тишину,
разнесся волной по пустому помещению и отозвался неприятным толчком в груди. Невольно подумалось, что все пути к отступлению отрезаны, и на какое‑то мгновение им
овладело сильное желание развернуться и уйти. Может, он так бы и сделал, если бы не мысль о девушке, опередившей его на минуту.
Мужчина включил
фонарь и обвел
мощным лучом света помещение. Пусто. Никого. Но тишина ему казалась обманчивой, он кожей чувствовал
притаившихся в темных углах зала обитателей этого дома. Выпустят ли они его обратно? И, хоть он был совсем не из пугливых, от невидимых взглядов,
направленных на него со всех сторон, стало не по себе.
Где‑то наверху раздался шорох, за ним – приглушенный вздох, показавшийся ему едва ли не громче стука
захлопнувшейся двери. Мужчина справился с неразумным порывом броситься на шум, поднял фонарь и осветил лестничную
площадку над собой. И едва сдержал крик. Он многое повидал на своем веку, но с таким
столкнуться пришлось впервые. Лучше бы этого не видеть! Словно услышав его спонтанное пожелание,
фонарь в его
руке вдруг завибрировал, свет моргнул и погас. И в тот же момент тишину разорвали дикие крики, хохот и рыдания. А кто‑то над самым его ухом
вкрадчиво прошептал: «Добро пожаловать в ад!»
Фотопортрет был таким
большим, что размерами превосходил узкое оконце на другой стене. Такому портрету место в музее, а не в этом деревенском
домишке, в крошечной
спальне для гостей: молодая дама в белом закрытом платье с высоким воротником и розой у корсажа. Одну руку, обтянутую рукавом, она завела за спину, вторую положила
на спинку
стоящего рядом стула. Темные волосы, уложенные в затейливую прическу, открывали высокий лоб и маленькие мочки ушей.
Возможно, в свое время дама и считалась привлекательной, но Марине ее лицо показалось отталкивающим. Скорей
всего из‑за взгляда: темные глаза смотрели в объектив настороженно и сурово. Марина тут же вообразила, что неизвестная когда‑то
была учительницей в дореволюционной гимназии для девочек.