Как бы там ни было, я приступила к
работе. Едва осмотрела мертвеца, стало ясно, умер он не своей
смертью. Еще не старый, без следов болезни, лишь тонкий запах
дурной смерти. Магистр Эрсиэ рассказывал, что если от тела исходит
едва уловимый кисло-пряный запах, умер он не в срок. До этого я не
понимала, что это значит, пока сама не почувствовала. Откуда-то
знала, что именно об этом запахе говорил Дарриан. И это
«благоухание» точно не имело отношения к бальзамическим веществам,
которыми умащивали тело. Чувствовался аромат на ином уровне.
Когда я начала сплетать символ,
заметила несколько необычных силовых потоков, странно знакомых,
где-то ведь уже видела точно такие же. И в спальне лорда Норимэ
несколько лиловых потоков мне так же показались неестественными,
только те были очень тусклыми, едва заметными, такими, что и цвет
толком не различить. Но здесь они были сияли, любой маг бы
приметил.
Лорд Адлен в упор смотрел на меня,
пока я разглядывала эти истончившиеся линии. Сам он, кажется, не
замечал странности. Ладно, буду думать, что в Адалендире лиловые
энергетические потоки в порядке вещей.
Стоило лишь слегка поднести символ к
лицу мертвеца, как тот открыл очень резко глаза, и во взгляде
отражалась неконтролируемая ярость. Смотрел он на своего сына,
Аданира Адлена.
– Ты! – взревел мертвец. – Как ты
смел?! – он попытался подняться, но еще не до конца научился
управлять телом, потому вышло не так быстро, как он хотел. – Как
смел ты явиться ко мне?!
– Отец, – пролепетал нынешний
эрцгерцог, – прости, что потревожил тебя, но я лишь хотел узнать
имя твоего убийцы.
– И ты еще спрашиваешь?! –
покачиваясь, он все же поднялся на ноги. – Ты – демоново отродье! –
и он угрожающе двинулся на Аданира.
– Лорд Адлен, – окликнула я умертвие,
– просто скажите, кто убил Вас, – нужно было скорее упокаивать его.
Какой-то он агрессивный вышел.
Юстиниары застыли с непроницаемыми
лицами, будто спектакль смотрели. Они не собирались вмешиваться или
беседовать с покойным, то есть неупокоенным теперь. Потому никто из
них и не подумал заслонить своего эрцгерцога, когда живой труп
бросился на него.
– Ты! – взревел мертвяк. – Ты меня
убил!
– Дайренн! – успел взвизгнуть
перепуганный Аданир, когда иссохшие пальцы вцепились в его горло.
Но я уже сплела печать упокоения, и тут же влепила ее в затылок
мертвяку. Старый эрцгерцог обмяк, навалившись на сына. Тот с трудом
устоял на ногах, удерживая тело отца.