То-то смешно явиться потом в этом парике на боевой крейсер. Хоть
ребята порадуются. Должен же кто-то давать повод для шуток и
развлечений команды? А то опять Эмор с Лившицем учудят от скуки
что-нибудь мало совместимое с техникой безопасности...
Дерен думал о команде крейсера «Персефона» отстранённо и
вскользь. Он привязался к экипажу, но не скучал по ребятам.
«Твой дом, твои друзья и весь твой мир — только в сердце. Этого
не изменить, пока ты есть», — так говорила бабушка, воспитавшая
его.
Бабушка Дерена, в чьих жилах текла по-настоящему голубая кровь
выдержки в две тысячи лет, почти всю жизнь провела в изгнании. Она
хорошо разбиралась в таких вещах. И Дерен как наяву ощущал её
сейчас рядом с собой, сухонькую и смешливую.
Ощущал он рядом и капитана «Персефоны», здоровенного
неунывающего блондина. Свои называли его Агжеем, а по документам он
значился как Гордон Пайел — обычная спецоновская неувязочка.
Капитан числился погибшим уже в третий или четвёртый раз. Причём
похоронили его четыре года назад самым тщательным образом: со
стрельбой в небо и установкой обелиска.
В последний раз (Дерен не был суеверным и не говорил «крайний»)
кэп воскрес неофициально. Так было нужно командованию.
Потому, прибыв на крейсер, пилот мог столкнуться с тем, что
капитан уже и не Гордон сроду, а какой-нибудь алайский полукровка.
Но всё такой же неунывающий и непредсказуемый для врагов.
Вот кэп сейчас не стал бы даже думать о том, как воспримут его
внешний вид местные аристократы. Он умел балансировать на гранях
самого разного внутреннего и внешнего пространства.
Рождённый в семье фермеров, капитан Агжей Верен (сейчас уже
Гордон Пайел) обладал ленивой грацией дикого зверя. Его
генетическая линия была предтечей экзотианским Домам Камня. Не
аристократ, но тот, кто был прадедушкой всего этого бреда с
косичками.
Дерен не скучал на Асконе даже по Рэму, своему второму пилоту,
которого шутники сослуживцы подарили ему, словно щенка с хорошей
родословной: «Вот тебе прирождённый пилот, выращивай».
Рэму было шестнадцать лет, и Дерен не смог отказаться. Семьи у
щенка не было, куда его денешь?
Вышло так, что мальчик вырос на войне. Бездна кормила его
грудью, а «Персефона» давала защиту, словно сама Тёмная Мать.
У Рэма не оказалось предела «теневыносливости» — того
показателя, который определяет для пилота его время нахождения в
проколе. Бездна усыновила его.