Людей пугают их острые треугольные зубы, чешуйчатая кожа,
устойчивая к агрессивным излучениям и оружию средней поражающей
силы.
Но больше всего пугает специфический, ни на что не похожий
запах. Его ещё называют «запахом страха».
Однако, как человек время от времени снимавший с алайцев шкуры —
для устрашения врагов и на сувениры — Дерен относился к ним с
пониманием. Впрочем, как и они к нему.
В торгпредстве его окружили полдюжины «крокодилов», увешенных
оружием как праздничные ёлки игрушками*.
Дерен был с «Персефоны», крейсера под командованием «мёртвого
капитана Пайела», так его называли алайцы.
В государственной религии Э-лая человек умирает в момент
рождения. Переходит из мира живых в земной мир страданий и смерти.
Оттого смерть считается у алайцев актом оживляющим. Особенно смерть
«правильная», когда воин гибнет в бою, пахарь в поле, а танцовщица
на сцене.
Однако капитан Пайел «умирал» и «воскресал» столько раз, что его
статус «мёртвого» алайцы считали особенным. Он был на Э-лае сродни
богам, что переходят из мира в мир, взращивая свою мощь.
В итоге к Дерену старались сейчас прикоснуться все кому не лень,
дабы через него приобщиться к капитанской благодати.
Он терпел. Терпение — вообще основа всех воинских профессий.
— Мёртвый... — шелестело по коридору.
— Тоже мёртвый...
Дерен не спорил. В чём-то этот вердикт был правильным.
Он не сразу пошёл служить в Армаду. Сначала разочаровался в
нормальной мирной жизни. Оказался не способен отстранённо смотреть
на мир, в котором идёт война.
Наконец явился главный менеджер и разогнал зевак.
Он поприветствовал Дерена со всем возможным уважением, предложил
кров и набор местных развлечений.
Пилот кивнул — отказываться здесь было не принято — и сухо
сообщил, что дурь с уважаемым торговцем он будет курить позже,
возможно даже в следующий свой визит. Если, конечно, Тёмная Мать
будет к нему милостива и даст завершить дела в этом мире. А сейчас
его ждёт узаконенный сын эрцога Дома Сапфира Энрек Лоо.
По-алайски Дерен говорил достаточно хорошо, его сразу поняли и
отвели в далтитовую комнату для совещаний, полностью экранированную
от внешнего мира.
В разговоре Дерена с Энреком не ожидалось ничего
сверхсекретного, но алайцы хотели проявить уважение, и Дерен с
благодарностью принял закупоривание себя в каменный мешок.