Итак, снайперы команды Артёма методично выбивали низший и
средний командный состав противника. Шведские генералы могли хоть
пополам порваться, но командовать рядовыми постепенно становилось
просто некому. Всех, конечно, не перестрелять, но управляемость
полками нарушена основательно… Наблюдая за всем этим в прибор
ночного видения, Катя какой-то частью своей души даже пожалела
шведов. Озверевшие от холода, голодные русские гвардейцы просто
сметут их к какой-то матери.
А вот и гвардия. Дружное «виват!» пополам с «ура!» – как это
знакомо. Хоть из истории, хоть… Впрочем, нет. До последних событий
дома, в которых «Немезида» приняла самое активное участие,
им ни разу не приходилось работать в такой плотной сцепке с
пехотой, создавая условия для атаки. Специфика, знаете ли. Эпоха
многомиллионных армий и массовых штыковых атак к их
времени уже прошла. А здесь она, по сути, только обретала знакомые
формы, начиная от выправки, единообразия мундиров, унификации
боеприпасов и заканчивая методикой штыкового боя.
На какой-то миг Катя почувствовала себя марсианкой из «Войны
миров». И это не радовало: уэллсовские пришельцы плохо кончили, так
как забыли, что существуют микробы. Кто-то из читателей говорил,
что, дескать, не могла продвинутая цивилизация не подумать об
иммунитете от незнакомых микроорганизмов, на что другой возразил:
«Если у них стерильный мир, где всех вредных бацилл извели тысячи
лет назад, то да, могли и забыть». Мир XXI столетия в каком-то
смысле тоже был стерильным, хоть по медицине, хоть в военном деле.
Расслабляться не стоило. Их здесь всего четыре десятка, «галантный
век» проглотит и не подавится, если дать слабину.
6
Что самое хреновое – Карл начал приходить в себя, когда они
втроём тащили этот «подарочек», скрываясь ото всех – по дну
неглубокого овражка. Дёргающийся и мычащий пленник представлял
собой неудобную ношу, потому сетку с ним просто уложили в снег.
Включив фонарик, Катя снова посветила ему в лицо. Неистовое, на
грани безумия, бешенство в глазах короля – ещё одна его «визитная
карточка». Кляп во рту не давал орать во всю глотку, но и
неразборчивое мычание было несложно понять: наверняка призывал все
кары небесные на головы нечестивцев, осмелившихся пленить
августейшую особу. Луч фонарика, ударивший по глазам, заставил его
зажмуриться и сделать попытку отвернуться.