Пришлось покориться этому невыносимому типу, но стоило мне
только отключить огонь и отметить про себя, что кастрюля и в самом
деле оказалась с гораздо более тонким дном, чем я могла
предположить, а потому действительно начала подгорать, как я тут же
бросилась обратно к Томмасо.
Уж теперь-то никто не мог мне помешать или упрекнуть хоть в
чем-то.
- Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась я.
-Бывало и лучше, — ответил мне этот ужасный человек, а мне тут
же захотелось приложить его чем-то. Спасал его только тот факт, что
я боялась сделать хуже.
- Альберто, я серьезно! Рана на твоей руке какая-то странная и
липкая, и я совершенно не знаю, что с ней делать, — поспешила
поделиться я своими тревогами.
- Ну я же открыл глаза, значит, все не так уж плохо, — я не
сдержалась и скривилась, мне бы его оптимизм!
- И пожалуйста, зови меня Томмасо, я уже привык и мне, — в этот
момент он посмотрел мне в глаза, а мое сердце сделало кульбит, а
затем подскочило, куда-то в район горла, — мне хотелось бы, чтобы я
был для тебя особенным, насколько это только возможно.
Тут мне безмерно захотелось сказать что-то глупое и корявое,
что-то, что могло бы испортить этот волшебный момент, но я просто
не смогла.
В его словах была столь невыносимая боль и сладость, что слезы
непрошенными ручейками потекли по моим щекам.
- Мими не плач! Только не плач! Я знаю, что мы не сможем быть
вместе, но просто поверь мне, что я сделаю все, все, что в моих
силах, чтобы ты была счастлива.
Мои слезы уже начали переходить в судорожные рыдания. Я даже
больше злиться на него не могла, просто сидела рядом и плакала.
Томмасо молчал.
И только плотно сжатые скулы говорили мне о том, что ему не все
равно.
- Давай поднимем тебя и осмотрим твою рану, заодно и покормим, —
прошмыгала я, когда, наконец, смогла хотя бы немного успокоиться.
Томмасо тут же совершил попытку сам подняться с постели, вот только
лицо его скривилось от боли и он вновь обессиленным упал на
подушки.
- Гений, — пробормотала я, не скрывая своего осуждения, — давай,
переворачивайся набоки я помогу тебе.
Пускай это было совсем не просто, но я все же смогла помочь ему
встать. Оставалось совсем немного, довести моего шефа до зеркала,
чтобы он сам смог осмотреть свою рану.
- Паршиво, — суммировал сын императора, осматривая себя в
зеркало, — помереть, я, конечно, больше не помру, но будет все же
лучше, если мы найдем лекаря, — суммировал Томмасо, а мое сердце
судорожно сжалось.