Сжавшись на заднем сиденье в машине, отвернулась к окну и плакала почти всю дорогу. Впервые с того дня, как пообещала себе не проронить больше и слезинки...
— Я не хочу сегодня ехать на квартиру, – сказала слабым голосом, когда заметила, что мы свернули в знакомый проулок.
Хватит с меня на сегодня потрясений. Перебирать картины, а потом остаток вечера смотреть на них и заливаться слезами – сомнительное удовольствие. Слишком долго я выбиралась на свет. Только месяц прошел, как пришла в себя и перестала плакать по ночам в подушку. Начинать заново не стоило.
— Как скажешь, – Марат украдкой посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – Я предупредил охрану. Его к тебе больше не подпустят. Родионову об этой встрече пока лучше не знать. Держи свой телефон, – он протянул мне никчемный кусок железки.
— Мне все равно, узнает он или нет, безразличным голосом отозвалась и даже не пошевелилась.
По салону разлилась звучная трель мобильника Марата, он ответил на звонок, избавляя меня от своего внимания. По сдержанному тону охранника догадалась: он говорил с Родионовым. Хорошо, что того не было сейчас в городе. Я не хотела никого сегодня видеть, тем более оказывать какие-либо интимные услуги мужчине. Те дни на яхте, наполненные яркими эмоциями… Пусть они тоже останутся в прошлом, как и все мысли о Родионове.
Задумчивым взглядом уставилась в окно, представляя лицо Димы, и сильно зажмурила глаза. Нельзя думать об этом человеке. Все мужчины одинаковые – он не исключение.
Машина въехала во двор и остановилась у дома.
— Через час у тебя тренировка, – напомнил Марат. Дотянулся рукой до моей сумки и положил в нее телефон, который у меня отобрал Стас. – Завтра тебя отвезет и заберет Никита, – я кивнула и выбралась из машины.
Пусть хоть Родионов из Швейцарии прилетит первым же рейсом и повсюду меня сопровождает. Плевать!
— Мне все равно, кто заберет, – равнодушно бросила через плечо.
Раньше я везде сама добиралась, и обо мне никто не думал и не беспокоился. Следовало как можно чаще себе об этом напоминать и намертво вдолбить в голову, что Родионов оставил меня в своем доме не ради заботы обо мне, а для осуществления надо мной слежки и контроля, а также иногда собственного развлечения. И не более того.
20. 20
Катя
Работа сильно отвлекала от эмоций, накопившихся за эту неделю. Я погружалась в компьютер, не желая всплывать в той реальности, в которой оказалась по глупому стечению обстоятельств. А в рабочие часы почти не вспоминала о Родионове и о том, что живу в его доме как пленница. Старалась не думать и о его сестре.