– Говорю же, у меня поручение деликатного свойства. Видите ли, тринадцать лет назад вы потеряли это, – Барро поднял руку, между пальцами что-то блеснуло. – И я сейчас должен решить, отдать вам эту вещицу или…
«Чип», – хотела сказать Мария, но голос окончательно сел, и она только страдальчески всхлипнула. К глазам подступали слезы. Держась со всем возможным достоинством, Мария откашлялась и отступила еще на шаг. Потом еще. Это казалось правильным.
Барро не трогался с места.
– А что если я вызову охрану? – сказала Мария задумчиво. – Они заберут эту штуку, а вас отправят туда, откуда вы пришли.
– Вызывайте, – равнодушно ответил Барро. – Я человек деловой, работаю за деньги, жизнь моя бедна развлечениями. Тревожная кнопка у вас в правом кармане, жмите без церемоний, буду только рад. Давно не стрелял по движущимся целям.
– Вы наемный убийца?! – выдохнула Мария.
– А чего вы сразу так обрадовались?
– Кто? Я?!
– Ну да. Вы бы себя видели. Между прочим, в работе наемного убийцы романтики ни на грош, и люди в эту профессию идут скучные. Трезвый расчет, скрупулезность, дотошность на грани педантизма. Никогда они мне не нравились. И вам не понравятся, честное слово. Вот, к примеру, как вам Давид?
– Я очень люблю дядю Давида, – сообщила Мария надменно.
– И он вас тоже очень любит. Но согласитесь, он же невыносимо скучный человек.
– Ну… – Мария опустила глаза и принялась рассматривать узорчатые плиты набережной. Она их сама выбирала, дяде Давиду такое доверить нельзя. Если честно, все поместье было выстроено по ее проекту, Давид только кивал и соглашался. Повезло, что тетя Сара такая лапочка и принимает дизайнерский талант Марии как нечто само собой разумеющееся. Другая бы убила просто из ревности.
– А вы, значит, не скучный, – сказала Мария, нервно поглаживая тревожную кнопку в правом кармане. – И кто вы тогда?
– Свободный художник. А ваш отец называл себя писателем-профессионалом. И всегда добавлял: дорого. Шутник был.
– А мама?
Барро помедлил с ответом. Сделал пару шагов, подойдя к Марии вплотную. Она не отодвинулась. Барро стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице. Было очень страшно и… хотелось еще.
– Я смотрю на вас и жалею, что ваша мама была не такая… – сказал он наконец.
– А какая я? – спросила Мария, задыхаясь.