– Вдобавок, он один из любимых псов нашего шерифа. Кстати, как тебе суп?
– О, ошень-ошень вкусно, – булькнул я, заглатывая очередную ложку.
Гном как-то странно покосился на меня… так, что я едва не сплюнул обратно в тарелку все, что было во рту – но ведь суп действительно был вкуснейший.
– Рад, что тебе нравится.
– Угу. И, Мак, я хотел спросить, не видел…
– Эй-парень, куда ты провалился?! Я тебя с утра по всему городу ищу!
Когда тебе во время ленча прямо в ухо начинает орать клыкастая зеленошкурая сволочь – это неприятно. Если же чертов гоблин сопровождает вышеуказанный рев «дружеским» ударом по хребту – это неприятно вдвойне, нет, впятерне!
– Кха-тьфу-кха… Толстяк!
– О, ты не забыл мое имя! – восхитился гобл. – Просто удивительно долгая память для человека.
Он заглянул в мою почти опустевшую тарелку, пошевелил ноздрями, фыркнул и радостно заорал: «Хавчик! Мне тоже мышиного супа!»
– Мышиного супа?!
– А ты что, – изумился гоблин, – заказывал, не глядя в меню?
Мотнув головой, я уставился на стол, ясно чувствуя, как желудок решает – вывернуться ли ему наизнанку прямо сейчас или подождать еще немного. Судя по подступающему к горлу комку, пока на выборах лидировал первый вариант.
– Мак!!! Мак Хавчик!!!
– Я занят, – донеслось из-за двери на кухню, – имейте смирение.
– Что-о-о? Да я сейчас тебя…
– Не стоит. – Гобл плюхнулся на соседний табурет. – Видал я его кухню… на четвереньки встанешь и все равно будешь макушкой полки считать. Дождись, – Толстяк перешел на заговорщицкий шепот, – пока он выйдет и вынесет мой заказ, а потом сразу бей столом по лбу. Только не нашим столом, соседним.
Я покосился на соседний стол. Выглядел он ничуть не менее массивно, чем наш, да и все прочие столы в салуне – цельновырубленные из секвойи э-э… чурбан с выемками для ног. Причем из секвойи, посаженной лично Ноем на следующий день после окончания потопа. Возможно, поднатужившись, я и сумел бы его приподнять… дюйма на полтора… с одного края. То ли дело табурет…
– Даже не думай, – гоблин, похоже, перехватил мой взгляд, – этим ты ему и шишки толковой не оставишь.
– А тобой?
– Моя сильная, – гобл схватил мою тарелку, одним движением вылил в пасть остатки супа, громко рыгнул и закончил, – но мягкая.
Для наглядности он ткнул себя в пузо – кулак погрузился едва не по запястье.