– Убью, – пообещал я, но, едва пленник снова напрягся, уточнил: – Только не сегодня. Вот пошлют тебя снова за моей головой, тогда и убью. А пока живи и радуйся, что не успел разозлить Геннадия Валерьича как следует. Обычно у меня с вашим братом-охотником разговор короткий… Прощай, недотепа.
И, развернувшись, я собрался было двинуться прочь, однако не успел сделать и пяти шагов, как сталкер меня окликнул:
– Эй, погодите! Вы, кажется, что-то обронили!
Я оглянулся. Все еще сидящий у столба энергик указывал пальцем на лежащий перед ним белый пластиковый прямоугольник. Небольшой – аккурат размером с мой офицерский билет. Собственно говоря, оттуда этот листок и выпал, очевидно, когда я выхватывал револьвер. Выпал и едва не потерялся. А я еще узловика недотепой обозвал! Сам-то чем лучше его?
Оброненный мной кусочек пластика являлся обычной фотографией, упавшей на землю изображением вниз. Я решил вернуться и подобрать ее, но сталкер меня опередил. Отстранившись от столба, он протянул руку и первым поднял мою потерю. После чего так и остался сидеть на корточках, с интересом разглядывая снимок.
Поначалу меня это рассердило, и я хотел было потребовать у наглеца немедля отдать мне фото. Но, заметив вмиг посветлевшее лицо узловика и тронувшую его губы улыбку, вдруг ощутил, как моя злоба стремительно испаряется, а на ее место приходит изрядно позабытая мной за минувшие годы жалость. Жалость к этому обделенному отцовским вниманием, но явно не деньгами простаку. Который, желая отомстить ненавистному родителю, снабжает его капиталами Орден Священного Узла; разумеется, теми капиталами, к которым нерадивый сын имеет доступ. А уж Командор найдет способ, как выжать из неофита побольше средств. Если уже не выжал из него все до копейки. Сомнительно, чтобы Хантер отправил на верную смерть – а ловля Алмазного Мангуста для такого глупого сталкера ничем иным закончиться и не могла – одну из своих «дойных коров».
– Кто это? – спросил продолжающий улыбаться узловик, не сводя взгляд с фотографии.
– Это моя жена Елизавета и наша десятилетняя дочь Аня, – ответил я, после чего счел необходимым уточнить: – Вернее, Ане исполнилось десять, когда был сделан этот снимок. К сожалению, более нового у меня пока нет… до поры до времени. Вот так я и слежу за тем, как растет моя дочь. Пять лет уже слежу. Обидно, конечно, но что поделать, раз по-другому нельзя.