— Любить себя — вот твоя первостепенная обязанность, Юляш. Если
ты этого не сможешь — никто не сможет.
Конечно в семнадцать лет я не стала слушать мать. Зато месяц
назад, когда говорила с бывшим недоженихом о его изменах, когда
услышала его “Вот если бы ты похудела…”, когда поняла, что он
смотрит на меня как на грязную свинью, вот тогда я внезапно
поняла…
Если мужик не может любить меня вот такой какая я есть, с моими
девяносто килограммами — я устала изводить себя диетами и психовать
после каждого зажорного срыва.
Плевать на мужиков, пусть они меня не любят. Зато я себя любить
буду.
Потому и устроила этот спектакль под носом Бурцева. Потому что
Тевтонцев подкатил ко мне удивительно вовремя. Как еще эффективнее
доказать этому смазливому выпендрежнику, что и мной могут
интересоваться мужчины.
Ну и пусть Тевтонцев звезд с неба не хватает, пусть лысеет,
пусть в зоне живота у него такие характерные “пивные рельефы”. Я
тоже не принцесса, мне важно чтоб человек хороший был.
— Да брось ты уже эту дурацкую идею, — отчаянно хныкает Наташка,
— между прочим, к тебе даже Тимурчик пытался подкатить. А ты видела
его задницу? Ею орехи колоть можно. А бицепсы? Да на них пиджак
чуть не лопался.
— Он еще и высоченный, сволочь, — вздыхаю с обидой.
— Ну, вот! — Наташка всплескивает руками, возмущаясь моей
строптивости, — хорошая была бы месть, он столько тебе нервов
сожрал, а теперь — чуть слюной не захлебнулся при виде тебя.
— Не смеши, — качаю головой, с невеселой тоской глядя на себя в
зеркале, — Бурцев в школе мне проходу за лишний вес не давал.
Тошнило его от меня — постоянно мне напоминал. Он просто
придуривался. Слышала, как в прошлом году они кого-то из наших
парней развели, тухлое яйцо ему в машине зачесав. Самохина, да?
— Да, — Наташка содрогается, потому что Самохин тогда её на
свидание в этой провонявшей машине катал. И она отчаянно пыталась
сделать вид, что все путем, и этот ароматизор в машине — такой
уникальный и инересный…
— Ну вот, — я только критично поджимая губы, — Тимурчик и
бодипозитив не сочетаются по жизни. А вот тупые розыгрыши — его
любимое развлечение. Так что пусть он хлебальник от торта отмывает,
а я — до дома с Андреем все-таки доеду. Может он не так уж и плох.
В конце концов, мнение Бурцева на его счет мне не особенно
интересно.