Напротив Джессики сидели двое ребят. Рыжий Карлтон выглядел повзрослевшей копией себя малыша. Лицо почти детское, но черты слегка заострились, а волосы тщательно растрепаны и зафиксированы каким-то волшебным средством для укладки. Хорошенький, почти как девчонка, одет в черную спортивную футболку, хотя Чарли сомневалась, что парень провел в спортзале хотя бы один день своей жизни. Карлтон облокотился на стол, подперев голову руками. Сидевший рядом с ним Джон устроился ближе к окну. Джон был из тех детей, что успевают извозиться в грязи, даже не успев выйти из дома. Если его учили рисовать, его рубашка моментально оказывалась испачкана красками; на его коленках зеленели пятна от травы прежде, чем он успевал дойти до площадки; не говоря уже о том, что ногти у него оставались черными даже после того, как он мыл руки. Чарли не сомневалась, что это Джон – кто еще это мог быть? – но выглядел он совершенно иначе. На сидевшем у окна парне была хорошо отглаженная светло-зеленая рубашка с аккуратно закатанными рукавами; верхняя пуговица расстегнута, придавая облику Джона непринужденный вид. Юноша вольготно откинулся на спинку диванчика, то и дело кивая – очевидно, он внимательно слушал все, что говорила Джессика. О прежнем Джоне-растрепе напоминали только его торчавшие во все стороны волосы; вдобавок на лице его отчетливо виднелась короткая щетина – этакая щеголеватая замена грязи, в которой он вечно умудрялся вываляться ребенком.
Чарли улыбнулась. В детстве она втюрилась в Джона, правда, в те времена ни он, ни она еще не знали, что это значит. Она вспомнила, как Джон открывал свой чемоданчик для завтрака, украшенный изображениями Трансформеров, и угощал ее печеньем. Однажды в детском саду взял на себя вину, когда Чарли разбила стеклянную банку, в которой хранились разноцветные бусины для творчества. Девочка успела бы поймать банку, но не стала этого делать – хотела посмотреть, как та разобьется. Стеклянная посудина грохнулась о деревянный пол и разлетелась на тысячу кусочков, бусины всех цветов радуги брызнули в разные стороны. Чарли полюбовалась этим прекрасным зрелищем, а потом заплакала. В тот день Джон отправился домой с запиской для родителей, а когда Чарли сказала ему «спасибо», подмигнул и с недетской иронией спросил: «За что?»