– А ведомо ли тебе, Малашка, – вопросил Роджер, – что ошибочно мнение, будто выскочил гений сиракузский из ванны своей опосля открытия именно закона Архимеда?
– Ну-у…, в общих чертах ведомо. Глаголил мне батюшка краткую суть закона Архимеда, и не глаголилось там ни про какую корону.
– А об чём же глаголилось?
– «Тело, погружённое в воду, коли не желает стать телом утоплым, стремится вытолкнуться из сей жидкости.»
Захохотал Роджер, а собеседница его… насупротив заплакала. Правда, быстро успокоилась.
– Ты чего?! – удивился собеседник.
– Да так… Считайте неврастеничкой меня!
«Честная девушка! – помыслил Роджер. – У всех баб свои заморочки, но эта хоть не приукрашивает!»
– Слушай, Малаша! – молвил он. – Познакомь меня с папашей, … ну и с матушкой своей заодно.
– Увы! Впервые за всё время общения нашего не могу признать идею сию конструктивной. Место встречи с ними изменить нельзя, ибо оно то же, что у ранее упомянутых Орфея и Эвридики. Но время сего рандеву нежелательного – можно.
Понял намёк Роджер:
– Ты, аки всегда, права!
Рано али поздно придётся помереть,
но не следует спешить,
лучше уж попозже!
Видать, пали они от эпидемии?
– Не совсем. Единственное, что глаголить по поводу сему могу: успение их прискорбное произошло воследствие несоблюдения так же упомянутого ранее закона Архимеда.
И рад бы Роджер был (хотя, какая уж тут радость?!) расспросить подробнее, но уважил просьбу сироты и не стал мурыжить тему сию для нея нежелательную. Но и без расспросов просёк он, исходя из содержания закона архимедова во трактовке отца малашкиного, что не эпидемия, а утопление стало виной успения их. Отсюда и слёзы малашкины опосля формулировки закона сего.
Вскоре раздались с улицы крики девичьи злобные и ржание конское. Подошла Малашка к окну, однако скривилась и отошла от оного.
– Опять Глашка с Архимедом лютует? – догадался Роджер.
– Сей изуверке подошли бы духи с ароматом «Маск», то бишь «МАлюта СКуратов»!
Засмеялся (который уж раз!) Роджер, коий знал от Авдотьи Голд про совсем не смешного пыточных дел мастера Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, соратника Ивана Грозного. Но вдруг серьёзным стал и воскликнул:
– Неужли наступит день, когда дева сия станет герцогиней аглицкой?!
И тут Малашка «выдала»:
– День сей будущий не стокмо тУпит нас, скокмо ея!