– Спасибо. – Я взяла еду из рук служанки. Подняв глаза на неё, добавила. – Ой! Да расслабься ты.
Тересса всегда была очень добра ко мне. Даже после того, как Джеймс велел запереть меня тут и приказал всей прислуге забыть о моём существовании, кроме неё. Терессу же он обязал «кормить и убирать за мной, как и за остальным скотом». Другому служащему персоналу вход в сарай был закрыт. Снаружи перед входом висела камера, снимавшая всех, кто входил и выходил. Девушке же надлежало находиться со мной не больше пяти минут за одно посещение.
По мнению Джеймса этого времени должно быть достаточно, чтобы я успела поесть, и она смогла бы унести с собой ложку.
– А не успеет, пусть слизывает языком, как животные, – пренебрежительно бросила Диана, когда Тересса попыталась возразить.
И это ещё одна странная вещь, Тересса могла оставить в сарае тарелку или ведро без ручки, но не столовые приборы.
Сейчас она сидела напротив меня и смотрела на то, как я ем эти несчастные два кусочка хлеба, украденные ею с хозяйской кухни. Служанка часто так делала.
Благодаря ей я питалась не помоями, а едой. Иногда Терессе удавалось принести картофелину сырую или даже варёную, или кусочки других овощей. Несколько раз даже ломтик мяса умудрилась стащить. А в основном, конечно, доставала только хлеб. И я была ей крайне признательна за это чистое добро.
– Лиялайя… – немного помявшись Тересса тихо продолжила. – Я тут подумала. Я хотела тебе отдать… – она сняла с шеи чёрную толстую нить, на которой висел маленький золотистый медальончик. – Вот, – протянула её мне. – Возьми, и помолись за себя. Ты очень плохо стала выглядеть в последнее время….
– Хм, – я усмехнулась. – Тесса, человек, живущий, как крот, в тёмном сарае, априори не может выглядеть хорошо.
– Нет, – она отрицательно замотала головой. – Ты не думай. Я ничего плохого не хотела сказать. Вид у тебя просто болезненный, – девушка снова протянула мне руку с подвеской на ладони. – Он улучшит твоё состояние. Мне всегда помогает.
– Знаешь что, Тесс? Как-то я перестала верить в чудеса. В последнее время. Ничто и никто тебя не спасёт, если не пошевелишься сама. – Я пристально посмотрела на лицо юной собеседницы.
В тени заходящего солнца, пробивавшегося сквозь дверной проём, невозможно было отчётливо различить её черты.