– На неделю, потом дальше. А что, уже
надоел? – хохотнул Зинчуков, отламывая хлеб.
– Да нет, товарищ майор, живи сколько
нужно. Я только компанию вряд ли смогу составить. Тут только вот
какая проблема – нас на картошку пошлют. Так что вряд ли буду
радушным хозяином.
Я уже успел выяснить, что в
семидесятые годы в СССР продуктом массового потребления советского
человека был картофель, и его уборка была всенародным делом.
Колхозам хватало сил только посадить овощи, а убирали их всем
миром: студенты, солдаты, рабочие заводов и даже ученые. Если
погода была дождливой, то уборка затягивалась до первого снега и
превращалась в настоящую битву за урожай, и власть следила, чтоб в
земле не осталось ни одного корнеплода.
Студентам приятней было дремать на лекциях в теплых аудиториях, чем
ковыряться в мерзлой земле. Но Партия решила, и Комсомол поехал,
иначе – прощай институт!
Такое вот добровольно-принудительное
мероприятие. Впрочем, я и в прошлой жизни помогал колхозным
объединениям, так что меня картошкой не напугать. Можно потратить
немного молодости на благое дело.
– Картошка – это хорошо, – кивнул
Зинчуков. – А труд объединяет и сплачивает. Как раз для твоего
задания…
Мы как раз доели пельмени, я убрал
посуду в умывальник и поставил чайник. Что же, чай не еда, наесться
не сможешь. Поэтому я и решил задать интересующие меня вопросы:
– Артем Григорьевич, я вот целое лето
провел за учебниками… Может всё-таки скажешь – зачем я поступил в
ЛГУ?
Зинчуков вздохнул, потом выдохнул и
сказал:
– Конечно скажу, Миш… Давай всё-таки
остановимся на этом имени, мне проще будет потом в случае чего не
ошибиться?
– Я весь во внимании…
– Давай начну чуточку издалека. В мае
шестьдесят восьмого начались бунты по Европе и США. Начали
бунтовать как раз студенты. Для нашей разведки и для умных людей
было понятно, что подобные бунты в экономически развивающихся
странах начались вовсе не из-за невзгод или каких-то ущемлений по
физической части. Бунты начались по части моральной составляющей.
Студентам «неожиданно» захотелось свободы и поэтому бунты,
демонстрации, забастовки прокатились по многим странам.
– Да, слышал, знаю, – кивнул я.
– Причины тут просты, эти самые
студенты родились уже после войны, после невзгод и тягот, которые
пережило более взрослое поколение. Поэтому молодым людям комфорт и
благосостояние было привычным и обыденным. Они не знали, чего
стоило всё это сделать. Не знали, зато требовали свобод и прав. И
вот, этими желаниями воспользовались в своих целях одни ушлые
ребята, которые начали активно мутить воду…