– Уж поверь мне.
– Ты тоже не розами сейчас пахнешь.
– За себя говори, – огрызнулся Валера.
– А что я? – развёл руками грек. – Всё по той же схеме.
– Таким грязным я представляю своё вдохновение?
– Вспомни, как ещё час назад ты рассуждал об отсутствии у тебя таланта, как проклинал своё пьянство и лишнюю рюмку «бехеровки». Правда, вернее станет проклинать шесть «лишних» рюмок. А бардак в квартире? А эти макароны, пригоревшие к сковородке? Кстати, её теперь придётся выкинуть, а другой у тебя нет. А липкие пятна на ламинате? Ого! Да ты не только в себя опрокидывал, оказывается!
– Прекрати! – взмолился Козорезов.
– Но, ты же хотел знать, от чего твоя муза выглядит грязным оборванцем. Между прочим, чтоб ты знал, я у тебя не первый! Предыдущая муза по вышеупомянутым причинам от тебя сбежала.
– Как сбежала?
– Ножки отрастила и сбежала, – Муз был безжалостен. – Помнишь, как ты год не мог даже захудалого рассказика накропать?
Он помнил. Жуткий год. Бесплодные попытки написать хоть что-то, оканчивавшиеся очередной кучей смятой и изорванной бумаги, а следом очередным запоем. Чтобы хоть как-то выжить, он сочинял тогда идиотские четверостишия для одной фирмы, выпускавшей поздравительные открытки: «С Днём Рожденья поздравляем, жить тебе сто двадцать лет, и здоровья пожелаем… тра-та-та…» и полный бред. Работу эту ему из жалости подбросил редактор одного журнала, где когда-то он начинал печататься. Платили пятьдесят долларов за стишок, но заказов было немного – четыре-пять в месяц. Чтобы хватало хотя бы на заварную китайскую лапшу и дешёвую водку, он тогда перестал платить комуналку, и всё равно залез в долги по самые уши. Пришлось брать кредит в банке под кошмарные проценты, по которому, надо заметить, он выплачивал до сих пор.
А теперь ещё и сюжет, обещавший под пером Козорезова превратиться в шедевр, стать бестселлером и мгновенно вывести своего создателя из нищеты снова в люди, исчез, сбежал, как соседские римляне со своим гладиатором. Валера чуть не заплакал от обиды на судьбу, снявшую его дуплетом прямо на взлёте.
– Вопросы по внешнему виду ещё остались? – поинтересовался Муз.
– Мне бы самому в душ, – промямлил в ответ писатель, – и побриться.
– Это дело, – одобрил грек. – И не раскисай. Хватит бить себя ушами по щекам. Подумай о том, что не ты один обворован. Через день-два слезами авторов можно будет Мёртвое море заполнить обратно до уровня мирового океана. Жаль только, что они не знают, на кого им теперь надо молиться.