– Мы полагаем, что они не в курсе, да.
– Тогда нужно сделать так, чтобы его не нашли.
– Ты совершенно права, Элиза.
– И ему незачем… кем-то становиться.
– Что ты хочешь этим сказать, дорогая? – в замешательстве спросил отец.
Пусть Арно останется вне влияния обоих орденов – вот что я хотела сказать. Пусть Арно останется «моим», свободным от мировоззрения тамплиеров и их идей по переустройству мира. Пусть кусочек моей жизни, в котором присутствовал Арно, будет свободен от всего этого.
– Насколько я понимаю слова Элизы… – Мама развела руками. – Наша дочь спрашивает: «К чему такая спешка?»
Отец скривил губы. Чувствовалось, ему была не по нраву стена сопротивления, воздвигнутая женской частью нашей семьи.
– Арно находится под моей опекой. Он живет в этом доме. И воспитываться он будет сообразно принципам и положениям этого дома. Говоря прямо, мы должны поставить Арно под свое влияние раньше, чем это сделают ассасины.
– У нас нет причин опасаться, что ассасины когда-либо узнают о существовании мальчика, – не сдавалась мама.
– Полной уверенности в этом у нас нет. Если ассасины узнают об Арно, они непременно сделают его частью своего ордена и воспротивиться он не сможет.
– Если Арно не сможет воспротивиться, правильно ли внушать ему другие идеи? – умоляюще спросила я, хотя в данный момент больше думала о себе, чем об учении тамплиеров. – Позволительно ли нам идти против того, что уготовила Арно судьба?
Отец пригвоздил меня суровым взглядом.
– Ты хочешь, чтобы Арно был твоим врагом?
– Нет, – горячо ответила я.
– В таком случае наилучший способ сохранить его дружбу – это постепенно знакомить его с нашим мировоззрением.
– Да, Франсуа, но не прямо сейчас, – перебила отца мама. – Ну зачем торопиться? Дети еще слишком малы.
Отец посмотрел на наши лица, где было написано возражение, и через какое-то время сдался.
– Спелись, – улыбнулся он. – Ладно, пока пусть будет по-вашему. Но мы к этому еще вернемся.
Я с благодарностью посмотрела на маму.
Как я буду жить без нее?
Вскоре после того разговора мама заболела и стала затворницей своих комнат, где днем и ночью царил угрюмый полумрак. Доступ в эту часть замка был закрыт для всех, кроме горничной Жюстины, нас с отцом и трех сиделок с одинаковым именем Мари, нанятых для ухода за мамой.
Для остальных обитателей замка мама постепенно перестала существовать. Правда, на моем распорядке дня это не сказалось. Утром я по-прежнему занималась с гувернером, а затем отправлялась в лес, граничащий с нашими угодьями, где мистер Уэзеролл продолжал обучать меня владению оружием. Но днем, вместо игр с Арно, я теперь просиживала у маминой постели, держа ее руку. Вокруг хлопотали три Мари.