Вдруг по пещере разнесся резкий щелчок. За ним последовал пронзительный крик.
– Ой! Ай! Помогите! Я попалась! Помогите!
– Что это? – пробормотала одна из старых белок, не поднимая глаз от карт в лапе.
– Похоже, крыса в мышеловке, – отозвалась другая.
– Жалко, – сказала первая.
– Так оно и бывает, а? – вздохнула вторая. – От воя до щелчка.
– От воя до щелчка, – согласилась первая.
Ни одна из них не шевельнулась, хотя крик продолжался:
– Помогите! Ой! Кто-нибудь, помогите!
Мама-лиса не отвлеклась от своих малышей, жаб-лавочник не выглянул посмотреть, что за шум. Никто не обращал ни малейшего внимания на вопли несчастного создания. Кит насторожил уши в сторону криков и пошел на звук вдоль изгиба стены, который привел его в очередную пещеру и новый туннель, снова идущий к свету.
Мама всегда учила его, что хуже вранья и мошенничества только услышать, что кто-то в беде, и не попытаться ему помочь. Как ему хотелось, чтобы мама была рядом и помогла ему. В конце концов, он сам в беде. Заблудившийся и ограбленный и совершенно один в месте, где полно обманщиков, жуликов и психов.
Но свои беды не оправдание.
Дорогу он выбирал очень тщательно, напрягая слух, пока не обнаружил маленький закуток слева от очередного входа в туннель. Это оказалась заброшенная лавка с потускневшей вывеской:
ЛОМБАРД ВОРЧУНА
МЫ ПОКУПАЕМ И ПРОДАЕМ
У ПРИКАЗЧИКА НЕТ КЛЮЧА ОТ СЕЙФА С ЗЕРНАМИ И ОРЕХАМИ
Вид был такой, словно кто-то большой и разъяренный учинил тут погром, разнеся лавочку в щепки. Стойка была перевернута и разломана. Все полки сбиты на пол. Даже поперек вывески тянулись следы когтей. Киту потребовалась пара секунд, чтоб отметины сложились в слова:
На полу за разбитой стойкой Кит увидел основание ловушки, большую металлическую штуковину с плоской нажимной пластинкой и пружиной, которая защелкивала дужку, когда кто-то наступал на пластину.
– Помогите! Помогите! – вопили в ловушке.
Кит обошел стойку и увидел, что капкан защелкнулся на хвосте белой крысы, все еще сжимавшей в лапках Китов кошелек с зернами и плачущей от боли. Крыса была молодая, примерно его возраста, одетая в замасленный коричневый жилет с какой-то нашивкой. Нашивка настолько вытерлась и потускнела, что почти полностью сливалась с тканью. Сам жилет выглядел так, словно чистым не был никогда.