Тот еще персонаж, донельзя суровый мэн в старой военной куртке,
кривой рукой заштопанной там, куда попадали пули и осколки
снарядов. Судя по их количеству, в ней должно было погибнуть
минимум трое.
С появлением его на съемочной площадке, мои услуги как
консультанта тут же оказались невостребованными. Этот тип знал о
войне на Донбассе и о войне в целом буквально все. В самом начале
работы я попытался было что-то робко заметить, и тут же
нарвался.
- Ты там был? – через губу проговорил он – Я – да. Свободен!
Вздохнул я тяжко и пошел куда-то как оплеванный.
Кстати, я там как раз был. И этого деятеля прекрасно помню.
Когда все только начиналось, на Донбасс их прикатило человек
десять. Попить водки за русский мир, потусить с командирами
ополченцев, поснимать селфи на фоне развалин и подбитой техники.
Попили, конечно же, потусили, поснимали. И растаяли как снег под
солнцем как только начались бои.
А как сам я оказался там? Очень просто: жена откомандировала
эвакуировать ее маман. Та жила одна в небольшом поселке, над
которым в последнее время начали круглые сутки летать как
гуси-лебеди в разные стороны снаряды, мины и прочая прелесть
военного назначения.
Маманя уезжать никуда категорически не хотела. Посудите сами:
справный дом, сад, огород, курочки, уточки, кролики. И плевать ей
было с высокого дерева, что вся эта прелесть может в один момент
накрыться.
- Вот тебе! – она сложила трудовые пальцы в кукиш и с большим
удовольствием сунула его мне под нос – Ишь чего удумал. Никуда я
отсюда не поеду!
- Но…
- Зинка не едет, а я что рыжая? – и кивнула в сторону участка
через дорогу.
- Подумайте. Прошу вас, Варвара Николаевна.
- Вот тебе еще раз! – и так далее, и в том же духе.
Она стояла на своем как утес под ударами волн. До того вечера,
далеко не прекрасного, когда на дом и участок той самой Зинаиды
прилетело аж три ста двадцати миллиметровые мины со стороны
украинских «освободителей». В живых не осталось никого.
Тут-то теща и сломалась. Распродала более стойким соседям по
дешевке живность, собрала чемоданы и села ко мне в машину. Всю
дорогу до границы не сказала мне не слова, как будто я был во всем
этом виноват.
Немного пришла она в себя уже на нашей территории. Я сдал ее с
рук на руки жене, а сам развернулся и поехал обратно. И долго,
долго мне вслед неслись рыдания об утраченных курочках, уточках и
кролях.