Но еще мы знаем, что нужно использовать шанс.
Потому что движение вперед – единственный способ выжить.
Пистолет кажется скользким, но я не выпускаю его из рук. Мышцы ног страшно болят, но я бегу еще быстрее. Легкие будто пилой режут грудную клетку пополам, но я все равно заставляю их перерабатывать кислород. Надо двигаться. Нет времени для человеческих слабостей.
Пожарный выход из здания найти почти невозможно. Наши шаги раздаются по кафельному полу, наши руки ищут в тусклом свете какой-нибудь проем, дверь, ведущую на улицу. Здание больше, чем казалось с улицы, второй выход может быть где угодно. Судя по всему, здесь был склад, а не просто магазин. Адам ныряет за старый пыльный стол и тянет меня за собой.
– Не глупи, Кент, ты ведь уже выдохся! – кричит кто-то не более чем в десяти футах от нас.
Адам сглатывает ком в горле, стискивает зубы. Его пытаются убить люди, с которыми он вместе обедал, тренировался, жил. Он знает этих парней. Наверное, от этого только хуже.
– Ты нам только девку отдай, – добавляет другой голос. – Отдай, и мы не будем в тебя стрелять. Скажем, что не догнали. Отпустим. Уорнеру только она нужна.
Адам на долю секунды приподнимает голову и стреляет. Кто-то с криком падает на пол.
– Кент, сукин ты сын!
Воспользовавшись мгновенным замешательством, выскакиваем из-за стола и бежим к лестнице. Пули с коротким глухим звуком входят в стену, где мы только что пробежали. Неужели только двое солдат последовали за нами в здание склада?
Винтовая лестница ведет в подвал. Кто-то целится в Адама, но шансы попасть в меня слишком велики. Вслед нам несется поток отборной брани.
Адам на бегу сбрасывает на пол все, используя любую возможность, чтобы задержать преследователей. Я замечаю впереди двойную подвальную дверь. Видимо, торнадо в этом районе не редкость. Погода неустойчива, природные катаклизмы стали обычным делом. Циклоны, должно быть, оставляли в развалинах целые районы.
– Адам! – тяну я его за рукав – мы прячемся за низкой стеной – и указываю на единственно возможный путь отступления.
Он стискивает мою руку.
– А ты зоркая.
Но мы не двигаемся, пока вокруг неспокойно. Кто-то оступился, раздался приглушенный крик. В подвале темно: электричество отключили очень давно; видимо, солдат споткнулся о сброшенные на пол ящики.
Адам прижимает пистолет к груди, глубоко вздыхает, поворачивается и стреляет навскидку.