Все вокруг начинает расплываться, терять четкие контуры.
Меня охватывает ярость, неистовство, от вихря мощного гнева я едва не взмываю в воздух. Во мне кипит слепая ярость, меня переполняет отвращение. Я не успеваю осознать, что в следующее мгновение делают мои ноги и руки, отчего они мощным рывком понесли меня вперед, а пальцы сами разошлись перед зеркальной преградой. Я знаю только одно: что хочу с хрустом свернуть Уорнеру шею. Хочу, чтобы он узнал такой же ужас, как и этот малыш. Хочу увидеть его смерть. Хочу, чтобы Уорнер молил о пощаде.
Я пробиваю бетонную стену, как снаряд из катапульты. Огромное зеркало разбивается в мелкие осколки от толчка десяти пальцев.
В одной руке я сжимаю горсть щебенки, в другой – ворот рубашки Уорнера, а в голову мне направлены пятьдесят карабинов. Воздух кажется тяжелым от запаха цемента и серы, осколки зеркала еще сыплются, вызванивая безумную симфонию разбитых сердец.
Я с размаху припечатываю Уорнера к изъеденной сыростью каменной стене.
– Не стрелять, – сипит Уорнер охране. Я не коснулась его кожи, но у меня престранное ощущение, что при желании, надавив еще чуть-чуть, я раздавлю его грудную клетку и вырву сердце.
– Я убью тебя! – вырывается у меня единым судорожным выдохом.
– Ты… – Он пытается сглотнуть. – Ты только что проломила бетонную стену голыми руками!
Я моргаю, не решаясь оглянуться, но вижу, что он не лжет. Значит, так оно и есть. Мой мозг – настоящий лабиринт невозможного.
На секунду я отвлекаюсь.
Карабины клацают клацают клацают.
Каждая секунда заряжена смертью.
– Того, кто посмеет в нее выстрелить, уничтожу лично! – рявкает Уорнер.
– Но, сэр…
– Отставить, солдат!
Гнев утих. Внезапный неукротимый гнев улегся, сменившись недоверием и замешательством. Я не знаю, как это сделала. Получается, я не знаю, на что способна: ведь я не подозревала, что могу разрушать стены. От этого открытия мне становится страшно, как никогда в жизни. В страхе уставившись на свои руки, я пячусь назад, потрясенная, и ловлю на себе жадно-восхищенный взгляд Уорнера. В зеленых глазах увлеченный мальчишеский блеск. Он буквально дрожит от удовольствия.
В моем горле словно шевелится змея, которую я не могу проглотить. Я смотрю Уорнеру в глаза:
– Если ты еще раз проделаешь со мной подобное, я убью тебя. С огромной радостью.