- Это ещё почему?! - интересно, сейчас лучше повозмущаться или
покаяться.
- Потому что ни в какое приличное общество ходу уже не будет, -
припечатывает дед. - Своего дела у нас нет, а в чужие бизнесы ты
себе сам путь перекроешь, собственными руками.
- М-да уж. - Здесь только затылок почесать.
По большому счёту, я-новый с анализом родственника где-то
согласен, но дошло до меня полностью всё лишь теперь. От его слов
память кое-какая прогрузилась (лучше бы её не было).
- Я потому мысленно на тебе крест и поставил, - завершает
старик.
- Трофим ибн-Степан до этого момента думал, что его совместный
возможный будущий ребёнок с княжной Барсуковой - лучшее и
единственное решение для вашего рода на хоть какое-то продолжение,
- ровно произносит Наджиб, походя сдавая все тайны сладкой парочки
молодожёнов вслух и по-русски. - В намерениях своих он искренен,
говорит чистую правду. Но я это тебе уже говорила по-нашему.
Вопреки последней просьбе деда, она снова поджигает фитиль
клятвы над ладошкой:
- Свидетельствую! Тема очень серьёзная, - поясняет она с
виноватым видом в ответ на вспыхнувший взгляд старика. - Род ваш
мне чужой. Я тут вообще иностранка. Если Диме бездоказательно в уши
такое петь буду - оно прямо противоречит нашему Ментальному
Кодексу. Вы потом мою фамилию можете в чём угодно обвинить, а так
всем видно, я говорю что есть. Порукой тому - моя магическая
искра.
- Давай я лучше свой амулет на достоверность подключу? - ворчит
Норимацу, доставая из кармана знакомый прямоугольник.
- Всё сказанное - чистая правда! - напоминает о себе из окна
Барсукова. - Мить, твой дед действительно так и думал! Не знаю,
откуда эта девочка в чёрном всё так точно выяснила.
Некстати приходит мысль, что мозгами либо памятью княжна
Барсукова не сильна (была ж только что речь о ментале), но сиськи
ого-го. Тоже первосортные.
Как бы глаза не сломать.
Мадина тем временем переходит на свою речь:
- Дим, я всё. Планы из головы твоего дедушки вытащила до самого
глубокого слоя. Есть неприятные для тебя новости.
- Бл*.
- Мне при нём на вашем языке сказать, тут и под клятву? Чтобы
ему стыдно стало? Или потом, тебе одному, без свидетелей?
Она абсолютно спокойно игнорирует скрестившиеся на ней
недовольные взгляды.
- Если там что-нибудь такое, что за это стыдиться надо, пусть
сам скажет, - отвечаю. - Можешь простимулировать? А вообще погоди,
я сам.