Папа всякого, кто готов был слушать, кормил историей о том, как они с мамой познакомились. Он приехал в Ирландию на похороны бабушки и увидел маму посреди толпы собравшихся. И ее глаза сияли любовью.
Эти слова «сияли любовью» напомнили мне о последней секунде перед маминой кончиной. Они хорошо описывали ее взгляд. Да, папа иногда мог удивить. Порой, глядя на него, я думала: что могло привлечь в нем такую мягкую и умную женщину, как моя мама? Но иногда вдруг в нем проявлялось что-то удивительное, и я начинала понимать.
– Мы встретились на поминках и на поминках прощаемся! – Эта заключительная фраза становилась с каждым часом все более слезливой.
И тогда люди брали его за руку и говорили что-то вроде:
– Джим, такова жизнь.
Или:
– У тебя осталось о ней так много счастливых воспоминаний.
– О, она была прекрасной женой! – отвечал он. И это была чистая правда, только я ни разу не слышала этого от него при жизни мамы.
Не думаю, что ей он был таким же прекрасным мужем, но мама никогда не жаловалась.
– У папы много проблем.
Или:
– Папа много работает, чтобы прокормить нас. – Таковы были обычные мамины оправдания того, что он больше времени проводит на скачках и в пабе, чем дома. Правда, мы от его отсутствия сильно не страдали – с его появлением в доме всегда воцарялось чувство опасности.
– Это все выпивка, он на самом деле не такой. – Она защищала папу даже после того ужасного вечера, когда выяснилось, что мама тайком оплачивала для Кевина балетную школу из денег на продукты. Брендану пришлось тогда прыгнуть сзади на отца и повалить его на пол, чтобы удержать, а я выбежала на улицу и стала кричать, чтобы соседи вызвали полицию – я боялась, что отец просто убьет их.
Когда стемнело, поминки уже напоминали вечеринку – царило подкрепленное алкоголем веселье, как на свадьбе, где собрались давно не видевшиеся родственники. Кевин выдвинул на сцену пианино и сыграл свою знаменитую «Дэнни бой» – песенку, которую он наверняка играл на вечеринках в Нью-Йорке в День святого Патрика, поскольку в Америке этот праздник отмечают даже больше, чем в Ирландии. Пел Кевин, правда, не так хорошо, как танцевал, но, во всяком случае, вытянуть мелодию он мог вполне прилично, так что после наступившей от удивления тишины зал разразился аплодисментами и комплиментами в духе «твоя мама так гордилась бы тобой сейчас».