При этих словах
в ее голосе прорезались настолько зловещие нотки, что все мое
умиротворение и самодовольство, как ветром сдуло. Стало
жутковато.
Она еще раз
всмотрелась поверх моей головы.
– Пожалуй, дам
тебе еще эликсирчику. Да не дергайся ты! На этот раз вкус у него
будет другой. Правда, точно не знаю какой, – она усмехнулась, – но
не горький, это точно.
Она ошиблась. На
этот раз у черной маслянистой жидкости вкуса не было совсем.
Ощущение, словно ваты в рот набрал и жуешь. Неприятно, конечно, но
хотя бы не отвратительно.
Белла взглянула
на часы.
– Ладно,
заболталась я с тобой… – сказала она с озабоченным видом,
поднимаясь с кровати. – Надо еще этих недотыкомок – твоих товарищей
проведать. Полчаса можешь еще поваляться и на физкультуру. Да! –
уже в дверях она обернулась и погрозила мне пальцем. – Им ничего не
говори! Я им память удалила о неудачном эксперименте, а то будут
шарахаться, как черт от ладана.
И вышла, прикрыв
за собой дверь.
Вот значит как?
Мы для них человеческий материал. Белла со своей
непосредственностью, даже не пытается от меня это скрыть –
удивительный, прямо-таки, наивный цинизм. На нас можно отрабатывать
какие-то непонятные программы, стирать нам память, если что-то
пойдет не так. Что еще? Ах да, вывернуть наизнанку, в прямом смысле
этого слова, если будет нужно.
А чего,
собственно, ты хотел? Уважительного, равноправного отношения к
материалу? Смешной! А ты сам, например, уважаешь мух и тараканов?
Ну ладно, не мух… мышей и крыс – этот вечный биологический материал
для исследований. Или кроликов? На них ведь тоже ставят опыты. Вон
Белла, уже гордится своим личным кроликом, за то, что он не сдох,
когда ему что-то такое вставили внутрь. Ну, класс! Попал ты братец
кролик.
Рассуждая так,
я, тем не менее, был олимпийски спокоен. То ли сказывалось действие
эликсира. То ли я просто смирился с обстоятельствами. Временно! Ну,
что ж делайте из меня то, что хотите, лепите по каким-то своим
непонятным лекалам. Я буду меняться, буду учиться, буду расти. Я
стану, как вы – мало ли что говорит Белла, мол, это невозможно.
Стану! А потом поглядим!
Спортзал располагался на цокольном
этаже главной башни. Большой зал с зеркалами по всем стенам был
заполнен различным спортивными снарядами и инвентарем, как вполне
обычными, так и неизвестного мне назначения. Когда я вошел, Леха
уже ошивался там. Он бродил среди тренажеров с потерянным видом,
увидев меня, обрадовался.