Гриша видел — его жизнь была счастливой — детство, огромная
страна, мама, папа, брат. Война потом не могла зачеркнуть этого
детства. Да, он потерял всех, но по-прежнему был важным и нужным —
Гриша спасал жизни. И вот — последний снаряд и новая реальность.
Мальчик понимал — он сейчас уже стал совсем другим. Пусть сейчас он
лишь ребенок, но вот такого, что было, с собой сделать просто не
позволит. И гоблины видели эту решимость в глазах очень худого
детеныша.
Казалось бы, что могут сделать воспоминания? Во-первых,
воспоминания о неслучившемся были очень серьезной информацией, за
которую некоторые европейские маги готовы были выложить немалые
деньги — тот мсье Делакур, во-вторых, воспоминания о том, что
должно было случиться в Британии, могли быть интересны всем тем,
кто думал отсидеться. Никому помогать бесплатно гоблины не
собирались, отлично зная магов.
— Значит, прервавшимся родам мы предоставим информацию за
четверть содержимого сейфов, — усмехнулся старейшина, взявший на
себя ответственность. — Нежноглаза, как детеныш?
— Он не детеныш, — вздохнула самка его помета. — Каждую
свободную минуту учится, а понятий «не могу» и «не хочу», по-моему,
вообще не знает.
Гришка учился. Книги ему предоставили, поэтому он учился истово
— и шагнувшей вперед за полвека медицине людей, и магической, как
оказалось, умевшей очень многое, если знать как. Точно знавший, что
его ждет в приближавшемся году, мальчик готовился, не стремясь
повторять прежние ошибки. А время шло…
К поезду Гришку, привыкавшего к имени Гарри, доставил
сопровождающий банка. На шее мальчика болтался неснимаемый
артефакт, долженствующий помочь с василиском, а на пальцах —
кольца. Три кольца — ментальный контроль, контроль зелий и
экстренная эвакуация. Про каждый артефакт мальчик выслушал длинную
лекцию, зато теперь знал, что и для чего предназначено. Снова
ощущая, что он не один, Гарри не задумывался о том, почему ему
решили помочь именно гоблины.
Так как его доставили прямо к поезду, то барьер Гриша не
пересекал, отчего не имел сюрприза прошлого. Теперь у него было
восемь спокойных часов, чтобы подготовиться. Мальчик помнил, какое
выражение лица было у Нежноглазы, когда он попросил хлеб.
Бородинский, неизвестно откуда появившийся хлеб пах миром.
«Довоенный», без отрубей, опилок и бог весть еще, он был символом
для Гриши, жестко разделившего буханку на порции.