Гарри понимал, что девочка не верит, принимая все рассказанное
действительно игрой, но запоминает, а это уже было немало. Если она
действительно неведомым образом окажется в Ленинграде, то выживет,
а если нет — пусть остается игрой. Была еще одна проблема,
пришедшая с мальчиком из блокады — он постоянно мерз, потому даже
по школе ходил в теплой мантии. Но никакая одежда не могла защитить
от пронизывающего холода, казалось бы, навсегда поселившегося
внутри Гарри. Доктор понимал, что просто не бывает, и даже то, что
он жив — уже большая удача.
Гермиона с удовольствием повторяла за Гарри названия улиц, учась
ориентироваться в незнакомом городе. Игра была интересной, вдвойне
интересно было то, что мальчик воспринимал эту игру серьезно. И у
Гермионы все чаще появлялись подозрения. Но мысль о том, что это не
просто игра, она просто гнала от себя, надеясь на то, что рано или
поздно все закончится. Интересно еще было с русским языком — его
девочка будто вспоминала, как будто когда-то давно знала, но
забыла. Знать еще один язык было хорошо, это Гермиона твердо знала,
поэтому не противилась.
Откуда Гарри узнал о ее дне рождения, девочка даже и не поняла,
но, приняв от мальчика букет цветов, Гермиона почувствовала себя
счастливой. Впервые за последние годы. И ради этого она была готова
учить язык, запоминать улицы и последовательность действий. Ради
этого маленького кусочка счастья.
Профессор МакГонагалл была какое-то очень злой по мнению
девочки, а вот профессор Снейп как-то враз переменился, перестав
срываться на Гарри, да и на ней самой. Гермиона не заметила сама,
что перестала тянуть руку, потому что эта игра с Гарри заставляла
чем дальше, тем больше задумываться. Что с ней происходит, девочка
не понимала.
Окаменения начались, как по расписанию — в Хэллоуин, что
Гермиону напугало, а Гарри не удивило, вот только местонахождение
тетрадки он никак не мог вычислить. У рыжей Уизли ее точно не было,
мальчик тщательно следил за девочкой, но вот у кого тогда, мальчик
не понимал. Опасность таилась, казалось, за каждым поворотом,
поэтому Гарри стремился провожать Гермиону.
— Интересно, кто это — наследник Слизерина? — поинтересовалась
девочка.
— Наследником Слизерина называл себя Вол… тот, которого нельзя
называть, — поправился мальчик, помня о табу. — Он был
полукровкой.