— Д-девочек уб-било, а я… — Гермиона прижалась к обнимающему ее
мальчику. — Сп-пасибо…
— Ну что ты, все хорошо, мы все решим, — прижал Гарри к себе
девочку. — Блокады больше нет, у нас есть хлеб.
Думая о том, что делать дальше, мальчик понимал, что девочке
нужна больница, правильное питание, а вот как отреагируют ее
родители — это вообще неизвестно. Гермиона же равнодушно думала о
реакции мамы и папы на нее. Девочка понимала, что, увидев ее такой,
родители, скорей всего, попытаются от нее избавиться. Да и не
воспринимала она их уже родителями — после Блокады, после тети
Зины… Гермиона изменилась.
Идя рядом с мальчиком, она все больше понимала чуждость того,
что видела. Сильно беспокоило отсутствие метронома, было тоскливо
без привычного голоса Ленинградского радио, зато обилие толстых,
упитанных детей и взрослых вызывало отвращение. И тут Гарри будто
понял ее, заговорив вполголоса по-русски:
«Я говорю: нас, граждан Ленинграда,
не поколеблет грохот канонад,
и если завтра будут баррикады —
мы не покинем наших баррикад…»Ольга Берггольц
Он будто прочитал мысли девочки. Конечно же он прочитал, ведь
Гарри тоже был там, среди обледеневших троллейбусов, на льду и в
бомбоубежище. Он тоже видел все эти саночки, и также голодал, но
еще и спасал жизни… Эти объятия, эта потянувшаяся рука что-то
напомнили Гермионе.
— Не-нефедов — это т-ты? — почти не заикаясь, спросила Гермиона,
остановившись.
— Я, моя хорошая, — Гарри погладил девочку так знакомо, что она
прикрыла глаза, прижимаясь к нему. — Меня через пару дней накрыло,
когда за травой ходил. Теперь все закончилось.
— За-закончилось, — кивнула Гермиона, пытаясь приучить себя к
мысли — нет бомбежек, нет обстрелов, нет голода… Как это может
быть, она уже не понимала, привыкнув к тому, что нужно на завод,
что нужно внимательно смотреть на небо, потому что тревога могла и
запоздать, что нужно умываться, идти и жить.
— Поедем обратно, поговорим, — предложил мальчик, все также
продвигавшийся в сторону Большого зала.
Дойти до места кормления им была не судьба. Скандал выплеснулся,
заставив Дамблдора побегать. Чтобы подстраховаться, директор
приказал Минерве проверить память Поттера, удалив из нее ненужное.
Ну и всех жертв проверить, потому что неприятности Альбус Персиваль
Вульфрик Брайан Дамблдор чувствовал, а текущая ситуация обещала
закончиться катастрофой — трое авроров погибло. Как они туда
попали, директор не понимал, но сам сейчас выпотрошить память
«последнего Поттера» не мог — был плотно занят.